Книга Тремор - Каролина Эванс

Кирилл увидел то, что хотел. В неподвижном лице отразилась ярость. Всего на мгновение, а потом его взгляд вновь излучал отстраненность.

Это было забавно. То, как он просил фотографов не снимать своего сына, как пытался отдалиться, отречься, забыть о нем. Взяв его под руку, мать словно копировала его. Образ успешной семьи рушился, и никто из них не мог смириться с этим.

Отец сел во главе стола. Он был именинником, и это был прекрасный предлог, чтобы сесть подальше от сына.

Началась череда тостов, и атмосфера праздника вернулась в привычное русло. Пафосные речи предрекали звон бокалов. Он раздавались со всех сторон длинного стола, резко затихая и тут же возобновляясь после конца поздравлений.

Кирилл не слушал их. Все его сверстники сидели рядом с ним, искоса рассматривая его. Он усмешкой встречал их осуждающие взгляды. Лишь один из них сильно досаждал ему.

− Андрей Викторович, я бы хотел произнести тост.

Напротив него поднялся светловолосый юноша. Заложив одну руку в карман брюк, он образцово отставил бокал в сторону. Кирилл невольно усмехнулся при виде этого выученного жеста. Все в этом парне отдавало светской, так ненавистной ему, выправкой.

− Вы всегда были для меня примером для подражания. Ваша стойкость, трудолюбие и уверенность вдохновляли меня становиться лучше. Вы многого достигли, завоевав авторитет и уважение коллег, и я желаю вам не останавливаться на этом…

Чем дальше Марк говорил, тем больше повисало умиление в воздухе. Все одобрительно кивали ему.

Отец слушал его речь, опустив веки. Казалось, перед ним лежат фотографии с самыми сокровенными моментами. Когда он смотрел на Марка, тот оживлялся еще больше. На чуть пухлых щеках проявлялся румянец, и он отрывисто убирал ворот рубашки от шеи. Казалось, даже угол взмаха его рук был задуман так, чтобы обратить часы Moinet Meteoris к залу. Чтобы все PR−менеджеры, начальники отделов и их заместители знали, что племянник гендиректора не только поможет компании в будущем, но и представит ее в самом выгодном свете.

Когда он закончил речь, все зааплодировали. Поднявшись с места, отец встал напротив Кирилла и крепко пожал Марку руку.

Что-то в груди неприятно кольнуло его, но не единым жестом он не хотел выдать этого. Все, что ему оставалось, это просто ждать конца банкета. Пока все желающие поздравят его отца, и ряд блюд на столе сменится десертом.

Но это едва ли получалось у него. Взгляд Кирилла все чаще поднимался на Марка. На этого подхалима с зачесанными волосами, с деревянной, неестественно прямой спиной. Он делал лишь два движения — заносил нам тарелкой вилку и обращался к другим с прилежной заискивающей улыбкой. Как и всегда, все были просто очарованы им.

Перед десертом гости вновь разбрелись по залу. Кто-то сидел на флоковых диванах в лаунж-зонах, кто-то вышел на перекур. Разбившись на компании, все вели неспешные беседы. Звон бокалов и смех слились с плавной неспешной музыкой.

Кириллу казалось, кто-то чиркнул у его висков спичкой. Это какая-то мания, одержимость, больше ничего не волновало его в этот вечер. Все его внимание занимал лишь Марк. Его поползновения от одной компании к другой, то, как менялся он в лице, переходя к следующей.

Кирилл стоял в стороне, чтобы тот не мог заметить его. Как змея, он плавно перемещался за ним. До него долетали лишь обрывки фраз, но даже этого хватало, чтобы заставить играть желваки на его скулах.

Между разговорами об акциях и дивидентах проскальзывали личные темы. Витиеватыми фразами Марк отвечал на то, что с другими людьми обсуждал смело и открыто. Это все больше выбешивало Кирилла. Волна наслаждения прошла по телу, когда он услышал то, что хотел. Кровь тут же закипела в его жилах.

− Думаешь, Вадим Викторович здесь задержится? − спросил Марка его сверстник.

− Не думаю. Видно же, что постарел. К тому же у него слишком много врагов здесь. Я слышал, под него копает Дубрович. Наверняка припишет видок этого Кирилла как проблемы с воспитанием сына. В общем, посмотрим…

−А иди-ка ты сюда, − оттащил Кирилл его за шкирку к выходу. Парень барахтался в его руке как пойманный котенок, но тот и не думал ослаблять хватку. Выйдя из здания, он со всей силой вмазал ему по щеке.

Марк с криком упал на траву. В то же мгновение его шея была крепко прижата к земле. Подобно хищному зверю над ним скалился Кирилл, грозно шепча ему в ухо:

− Ты грязная мразь. Я таких, как ты, вычисляю тут же. Разносишь грязь о моей семье, подонок?!

Сзади послышались женские крики, и вскоре двое мужчин разняли их. Пока Кирилла держали под руки, с губ Марка вытирали кровь и прикладывали лед к глазу. Когда парня выпустили, другая, более мощная рука беспардонно пихнула его вбок. Кирилл обернулся на бледное лицо отца. Привычный каменный взгляд сейчас вызывал в нем мучительную злобу.

− Куда мы идем?

− Подальше от всех, − раздался глухой бас.

Когда они отошли вглубь парка, отец перестал себя сдерживать.

− Что, черт возьми, это значит?! К чему этот фокус с одеждой? Я прислал тебе смокинг, хотел видеть на своем юбилее сына, который будет гордостью семьи, а ты в очередной раз меня позоришь!

− А кто гордость семьи? Этот червяк, что разносит о тебе сплетни? Думаешь, я просто так ему вмазал? Думаешь, я просто бешеная псина, что не может сдерживаться и не набить кому-то рожу?

− Именно так я и думаю.

− Что? − в растерянности вымолвил Кирилл.

− Марк − часть нашей семьи и ему нет смысла нас порочить. Он − перспективный парень, который сам поступил в Оксфорд, и теперь хочет продолжать наше дело. А кто ты? — пренебрежительно сказал он, не сводя с него взгляда.

− Ты совсем не думаешь о будущем. У тебя в голове лишь фантазии. Мечты, которые давно пора оставить в детстве. Так что мне не о чем говорить с тобой. Через год я забираю у тебя квартиру и живи, где хочешь. Больше я не хочу тебя видеть.

В его голосе не было злости. Казалось, всем своим видом отец хотел показать, что тот не заслужил даже этого.

Кирилл молча смотрел на него, а потом развернулся и ушел. Так многое он мог сказать отцу, но не смог. Ему не поверили, от него отреклись, и впервые в жизни он ощутил себя так близко к