И пока он не выдавил из него ещё что-нибудь нелицеприятное, я слегка ослабил натяжение.
— Что тебе нужно? — спросил он, облегченно вздохнув.
— Вот мы и добрались до конструктивного диалога.
— Нам нужно немного. Еда, вода и одежда.
— Я не подаю.
— Да мне похер, что ты делаешь и чего не делаешь. Я это могу забрать сам, а ваши трупы останутся тут гнить. Веришь?
— Верю. Ладно, погоди, сейчас найду что-нибудь.
— Нет, так не пойдёт. Я сам возьму то, что мне нужно. И это не просьба, поэтому если не желаете дополнительных проблем просто отойдите в сторону, — предупредил я, а караванщик посмотрел на главу своей охраны и подал ему знак, чтобы они отходили. Все дроу отошли, но при этом оружие не опускали.
Но я уже просканировал караван на много раз и чётко знал, где что лежит, поэтому подошёл, взял нужные вещи для себя и моих жён, взял провизию и воду, а ещё взял местные косметические наборы и небольшие зеркальца, пора нам принимать облик местных жителей и не каких-нибудь безродных, а аристократов. Из информации, полученной от местных жителей, я прекрасно знал, как здесь разделяются касты, как отличать безродных от аристократов, какую одежду они носят, какой косметикой пользуются, ну и всё в таком духе. И караванщик нам попался очень вовремя. Впереди город и мы можем попасть в него как местные жители, а не как дети солнца, разрушающие всё на своём пути.
А ещё я узнал что, в этом королевстве очень ценится металл, из которого сделаны решётки в камерах и помимо этого очень ценятся вещи с поверхности. Я не стал наглеть и забирать у караванщика деньги, поскольку это может оказаться его последнее имущество. В общем, я его пожалел.
Я достал один отрезок металлической жерди и одно из украшений с поверхности, положил это всё на телегу и спросил:
— Сколько денег ты мне дашь за это?
Караванщик подбежал ко мне моментально, подержал товар в руках с недовольным видом и положил туда, откуда взял со словами:
— Сто сестерций.
— Я понимаю, что ты торгаш и всегда ищешь себе выгоду, но мы не на рынке, поэтому, если ты не предложишь мне нормальную цену, я просто заберу все твои деньги, — предупредил его я, не имея желания торговаться.
— Две тысячи шестьсот тридцать. Больше не дам.
— Давай деньги.
Караванщик выложил две полные пачки купюр и отчитал ещё шестьсот тридцать сестерций. Это была не бумага, этот материал делался из органических отходов местных животных, которые питались местной растительностью типа мха, плесени, съедобных грибов и всякой такой фигни. Вот из неё и делали деньги, правда на купюрах имелась своя защита, которую легко было проверить, И что самое интересное подделать её нельзя. А детектором служили споры мха, которые находились в воздухе даже самых глубоких и отдалённых уголков катакомб дроу.
Я пересчитал запакованные в пачки купюры, поскольку знал, что торговцам здесь доверять нельзя, они стараются обмануть на чём только могут, причём это считается нормой. Если ты всё не проверил, то сам виноват. Такие уж тут законы.
Он меня мог обмануть и с одеждой, если бы я сам её не выбирал. В соседней телеге с запряжённым шестилапом, лежала подделка аристократской одежды. Она была очень похожа, но качество материала отличалось, и при ближайшем рассмотрении это можно было легко выявить.
Отдавать или продавать одежду аристократов караванщик не мог, у него не было такого права и за это его могли жёстко наказать, вплоть до смертной казни. Поэтому я её забрал, а остальное выкупил. Воду, еду и косметику тоже, ведь караванщик учёл цену того что я взял, поэтому заплатил мне меньше, чем стоило то, что я ему продал.
Забрав деньги, я отпустил их и они, продолжая держать нас под прицелом арбалетов уехали, а я со своими жёнами нашёл ближайшее ответвление с тупиком, принялся наносить макияж.
Несмотря на то, что дроу итак были чёрного цвета, они старались быть ещё чернее. А если быть точнее, то такой цвет в прошлой моей жизни в Земном мире называли «глубокий чёрный». И именно его чаще всего покупали. Поэтому сейчас у меня его было предостаточно, и я наносил макияж на лица и шеи своих жён. Затем поверх чёрного тоника местного разлива я нанёс золотой окрас на веки, сделав довольно жирные стрелочки. Золото и серебро на глазах это признак аристократии у дроу. А дальше макияж наносился индивидуально.
Я из воспоминаний местных жителей, которые у меня хранились, выбрал наиболее подходящий рисунок и нанёс его на лицо Мариэль, после чего закрасил ей руки по локоть и ноги чуть выше щиколотки чёрным тоником. Из неё получилась просто великолепная чёрная эльфийка. Затем я нанёс такой же макияж на Алину, и из неё тоже вышла отличная дроу, вот только уши пришлось закрыть головным убором, как, собственно, и мне. Но это не проблема, поскольку головной убор здесь носила большая часть аристократии. Причём везде и за столом, и на королевских приёмах. Последнее было неточным, поскольку тот, чьё сознание я считал, не был вхож во дворец.
Затем настала моя очередь. Что смог я раскрасил сам, остальное накрасили мои жёны. У мужчин-аристократов золотых стрелок на глазах не было, у них были косые линии под глазами направленные вверх. Вот только толщина этой линии и её цвет имели значение. Золото принадлежало аристократам с ленными владениями. И чем толще эта линия, тем больше территории принадлежит носящему эту линию. Однажды охранник видел человека с золотой линией почти на всю щёку. В тот раз они пали ниц перед этим аристократом.
Я не стал привлекать к себе слишком много внимания и нарисовал серебристую линию шириной в три сантиметра. Это означало, что ленных владений у меня нет, но я достаточно родовит, чтобы разговаривать на равных даже с тем, у кого золотая линия на полщеки.
В результате мы превратились из трёх детей света в трёх знатных и уважаемых аристократов дроу. Остался только один нюанс. Аристократы крайне редко ходят пешком. И нам срочно необходимо обзавестись шестилапами. И я надеялся, что в скором времени нам их предоставят.
Тот факт, что из камер сбежали трое детей солнца никто не оставит без внимания. И вскоре за нами должна прибыть либо местная стража, либо один из местных аристократов со своей гвардией.
Караванщик должен сдать меня по-любому. Это закон, который он не
