—Удивительно. Как у Элизабет,— добавил Эдвард и тоже наклонился к незнакомке.
Она смотрела на него неотрывно. Страха во взгляде не было, только недоумение.
—Где я?
—Вы в надежных руках!— Эдвард подивился собственной пафосности. Кашлянув, он поправился: — Я врач Эдвард Фаррелл, вы… в госпитале. Вас что-то беспокоит? Боли, тошнота?
—Холодно очень. Я ничего не помню,— растерянно прошептала она и схватила Эдварда за руку.
—Роберт, принеси одеяло и горячий чай,— приказал отец сыну и сжал пальцы девушки в своих ладонях.
—А как вас зовут, помните?
Незнакомка чуть нахмурила брови.
—Нет,— в ее глазах заметался дикий страх, но она не отняла руки.
—Это пройдет. Вам нужно больше отдыхать. Я сейчас поставлю вам укол и постарайтесь уснуть,— Эдвард ободряюще улыбнулся и замер. «Что я делаю?» — он только что чуть не погладил по лицу пациентку. Эдвард набрал лекарство в шприц и вернулся к девушке.
Она измученно взглянула на него и виновато улыбнулась:
— Вы, правда, не знаете кто я?— девушка смущенно согнула ноги в коленях и одной рукой прикрыла грудь, выглядывающую из чашечек синего атласного лифчика.
—Нет, но очень бы хотел!— Эдвард смешался и, прикусив язык, сделал девушке укол в плечо. То ли всему причиной была ее виноватая улыбка и молящий взгляд зеленых, как у Элизабет глаз, то ли затянувшееся одиночество, но он до дрожи вновь хотел прикоснуться к длинным хрупким пальцам и не только руками.
Когда Роберт вернулся, девушка уже спала.
—А как же чай?— растерянно спросил он, замерев около нее.
—Это для меня,— Эдвард глянул на сына со скрытой усмешкой,— поставь на стол, пожалуйста. А девушку накрой.
—Она что-нибудь говорила?
—Говорила, что ничего не помнит.
—Красивые волосы… Просто немножко растрепались.— Сын оказался менее щепетильным пригладил ей прическу, поправил лифчик и укутал в одеяло.— Как назло, мне завтра срочно нужно вылететь в Москву.
—Лети.— Эдвард пожал плечами, привычными движениями наводя порядок в смотровой.
—А как же она?
—Я с удовольствием послежу за ней.
—С удовольствием?— Лицо Роберта вытянулось.— Я правильно тебя понял?
—Думаю, я сам себя еще не понял.— Эдвард опустился на стул и кинул в ведро использованные перчатки.— Шутка! А вот ты, похоже, заинтересовался всерьез этой леди.
Роберт покраснел, весь подобрался и прошелся по комнате.
—Я нашел ее и хочу помочь.
—Ты забываешь, что мы в России, а не дома,— усмехнулся отец и, закинув ногу на ногу, продолжил: — Судя по всему, у девушки серьезные проблемы, а ты, мое ветреное дитя, можешь их только усугубить.
—То есть ее проблемы будешь решать ты?
Эдвард поднялся. Крылья его носа вздрагивали. Роберт остановился и смотрел на него настороженно.
—Да. Поговорю с Виктором, определю в больничный корпус при центре, сообщу в полицию.
—Я прошу тебя не заявлять о ней. Хотя бы пока не придет в себя. Думай что хочешь, но мне… Я…
—А ты не подумал, что она может быть замужем?— Эдвард взял руку девушки с кольцом на пальце и внимательно присмотрелся к камням: — Это дорогое украшение, сынок, и она непохожа на женщину, которая прозябает в одиночестве. А на спине у нее имеется очень интересный шрам, правда, уже не имеющий отношение к этому происшествию.
Роберт не нашелся с ответом.
—Что посоветуешь?
—Девушка ничего не помнит, а ты уже пытаешься залезть к ней в трусы. Отправляйся лучше в лес и поищи ее сумку, телефон. Не с неба же она свалилась. А вернешься, перенесем ее в гостиную. Тут еще на час капельница.
—Никуда я не лезу,— вспыхнул Роберт. Он взял куртку девушки и обыскал ее карманы.— Мда, ни документов, ни мобильника. Может и правда с неба? Она как ангел с обложек фэнтези.
На щеках девушки появился румянец, а на губах заиграла безмятежная улыбка.
—Боюсь тебя разочаровать, но наша новая знакомая из плоти и крови,— Эдвард положил руку на плечо Роберту.— Хорошее снотворное — хорошие сновидения. Ну да ладно, что мы застыли как перед картиной Рембрандта. Даю тебе час на поиски, у меня еще море работы.
—Врачи — известные циники!— Роберт изобразил поклон.
—По шкале циничности вы — журналисты — недалеко от нас ушли.
***
Когда Роберт дошел до места, где днем нашел девушку, уже вечерело. В тишине только ветки звонко хрустели под ногами. В суматохе он не переобул кроссовки, и сырость вконец допекла его. Роберт сел на поваленное дерево, разулся и посветил вокруг себя карманным фонариком. В траве что-то блеснуло. Он поднял черную кожаную сумку с золотой пряжкой и, отбросив правила приличия, стал копаться в содержимом. Ключи, духи, помады, ручки, блокнотики, всякая женская дребедень. Роберт открыл боковой карман.
—А вот и паспорт. Юлия… Юлия-Джулия,— он словно пробовал имя на вкус.— Джу! Мне нравится. Двадцать четыре года. Пять лет разницы — очень даже. Так, семейное положение — пусто. Что у них тут еще интересного есть? Адрес… Санкт-Петербург — логично.
Из паспорта выпала небольшая лиловая открытка с витиеватым шрифтом. Роберт поднял ее и несколько раз пробежал глазами текст: «Дамы и господа! Мы рады пригласить вас на наше бракосочетание, которое состоится…» Роберт запнулся и закусил губу: «Завтра? Я тебе сочувствую парень, но свадьбы не будет!»
Он включил Юлин телефон. Зарядка была практически на нуле, и Роберт быстро просмотрел вызовы и входящие сообщения.
—Да ты ей еще и угрожаешь?— присвистнул он.— You can lead a horse to water, but you can’t make him drink it![1]
По дороге домой у Роберта родился план. Он спрятал сумку в шкафу и направился в смотровую. Юля по-прежнему спала, а Эдвард сидел за компьютером и стучал пальцами по клавиатуре как заправская машинистка.
—Нашел?— спросил отец, не прерывая работы.
—Черта с два! Уже темнеет, ничего не видно. Вернусь из Москвы, прочешу лес еще раз.
Эдвард встал и освободил Юлину руку от иглы.
—Тогда отнеси девушку в гостевую и приходи — поужинаем. Зоя Михайловна уже все приготовила.
—Спасибо, я не голоден.
Роберт поднял Юлю, прижал к себе и понес на первый этаж. Она обвила его шею руками и глубоко вздохнула. Он распахнул ногой дверь, дошел до кровати, бережно уложил ношу и включил ночник. Юля по-прежнему безмятежно спала. "Срочно мыться и бриться"— приказал себе Фаррелл-младший.
Горячий душ разморил уставшее тело, гладковыбритые щёки просили поцелуев. Роберт вернулся в гостевую, сел в кресло около спящей Юли и прикрыл глаза. "Как Джулия очутилась в лесу в такую непогоду? Судя по туфлям на каблуках, она явно не грибы собирала. И кто поднял на нее руку?"— пальцы крепко сжали подлокотники. Как много вопросов, и какой страшной может оказаться правда. Роберт задремал, а когда проснулся, маленькая стрелка на его часах перевалила за двенадцать. Он снял со стены гитару и машинально взял несколько аккордов.
