двадцати минутах езды от Вашингтона, рядом с местечком Лэнгли, расположенным на южном берегу реки Потомак штата Вирджиния, стоит огромное, похожее на корабль здание, — это штаб-квартира Центрального разведывательного управления»[2].
Машина мягко остановилась. В узкой железобетонной проходной вахтер в униформе долго исследовал удостоверение Клейтона. Потом кивнул: «Идите». Майор миновал застывших часовых.
В ожидании лифта перечитал давно знакомое ему изречение, выбитое на мраморной доске:
«…И познаете истину, и истина сделает вас свободными»
(Евангелие от Иоанна, глава VIII, стих 32).
Как только он переступил порог приемной и назвал свою фамилию, его тут же пригласили в кабинет. У широкого, во всю стену, окна стоял человек в сером костюме. Кейли — узнал Клейтон того, чья фамилия была названа генералом Пальмерстоном перед отлетом в Вашингтон. Он несколько раз видел Кейли, когда тот приезжал в Европу и бывал у Пальмерстона, но полагал, что тот вряд ли запомнил его.
— Майор Клейтон?
— Так точно, сэр.
— Мы ранее с вами встречались?
— Да, сэр. Полтора года тому назад, когда вы посещали генерала Пальмерстона в Европе.
— То-то, я смотрю, мне чем-то знакомо ваше лицо. Садитесь, майор.
— Спасибо, сэр.
— Приглашая вас сюда, мы имели намерение дать вам довольно деликатное поручение. Нужно установить деловой контакт с руководителями Среднеевропейского и Восточноевропейского бюро «Свидетелей Иеговы»[3], — продолжал Кейли. — Во многих странах деятельность иеговистов запрещена. Последний, мягко говоря, срыв произошел в Банги[4], о чем раструбила пресса. И ЦРУ при этом выглядело, увы, неприглядно. Вот почему я еще раз говорю о том, что дело, которое вам поручается, весьма деликатное. Но «Свидетели Иеговы» — это, так сказать, ступенька к главной задаче.
Принято решение связать вас с представителями некой религиозной организации, именующейся «Славянская миссия». Я говорю «некой» потому, что она официального статуса не имеет, и за ее деятельность ни одно из правительств ответственности не несет. Вы должны встретиться с ее руководителями. Церемониться с ними особенно не стоит. Будьте пожестче. Дайте им почувствовать наши шенкеля, чтобы не забывали, из чьего корыта хлебают. Следует активизировать их. Одних деклараций об идеологических диверсиях против России мало. За их ширмой вполне реально осуществлялись практические дела. Ваш коллега Аллан Дрейфус[5] как-то отлично сказал: «Посредством церкви мы можем действовать с наибольшей эффективностью. Церковь имеет для нас важное значение. Это наиболее легкий и надежный способ проникновения в страну». Пусть же изречение Аллана станет отныне девизом в вашей работе.
Славянским миссионерам нужно «помочь». Вы меня поняли? Острие будущих акций направлено на Россию, дело придется иметь прежде всего с выходцами оттуда. Генерал аттестовал вас как знатока России. Помогите им профессионально. Кое-что, насколько мне известно, они уже сами предпринимают. Это все, майор, что я хотел вам сказать. И еще: о вашей связи с нами никто не должен знать.
В это время загудел зуммер. Кейли подошел к столу и нажал кнопку.
— К вам полковник Леммер. Прилетел из Португалии, — прозвучал откуда-то со стен молодой мужской голос.
— Через десять минут я жду его, — ответил Кейли.
Потом подошел к Клейтону, внимательно посмотрел в глаза и медленно, четко, словно читая по книге, проговорил:
— Завтра ровно в двенадцать поедете по адресу: Парк-авеню, 2, Чеви-Чейс. Вас встретят. Туда приедет Руни Берггрен, вице-президент «Славянской миссии», и его помощник. Надеюсь на вас, майор. — Протянул руку. — Желаю удачи.
— Благодарю за доверие, сэр.
«…Инструкция весьма неопределенная, — подумал Клейтон, выходя из кабинета. — Хуже всего, когда руководство не ставит конкретных задач. Правда, зачастую шефы мотивируют такие расплывчатые установки весьма «демократично»: дескать, разведчику нужно предоставлять больше возможностей для творчества, для свободного полета мысли. Но, увы, иногда такие полеты кончаются катастрофой, — кисло улыбнулся Клейтон. — Ну что ж, полетел».
3
Помимо резиденции, построенной в 1961 году в районе Лэнгли, Центральное разведывательное управление располагает в Вашингтоне и его пригородах двумя-тремя десятками зданий. Есть уютные, утопающие в зелени особняки в фешенебельных районах Вашингтона. Таким был и дом в районе Чеви-Чейс, куда Клейтон прибыл в точно указанное время.
Майор припомнил, что однажды уже бывал здесь и, нажимая кнопку звонка, отметил про себя: «В этом «сейф-хауз»[6] я в некотором роде хозяин».
Дверь легко отворилась.
— Мистер Клейтон? — встретила его миловидная женщина. Получив утвердительный ответ, отступила, давая возможность пройти в холл. Он попытался сам повесить плащ, но она его решительно отобрала. Клейтон прошел в гостиную. Успел выпить прохладительный напиток и, опустившись в мягкое кресло, выкурить пару сигарет, прежде чем раздался звонок. В тот же миг большие часы в деревянном футляре мелодично пробили. «Они дисциплинированны», — удовлетворенно подумал майор, направляясь в холл.
Хозяйка дома дала ему возможность самому встретить гостей. Первым в дверь шагнул человек довольно высокого роста, в темно-сером костюме, с худощавым лицом, застывшим в вежливой гримасе. Через руку его был перекинут плащ, в другой он держал массивную трость.
— Мистер Клейтон? — спросил он.
— Да, Джеймс Клейтон.
— Входите, Зигфрид, — бросил через плечо незнакомец и тотчас представился: — Руни Берггрен. А это Зигфрид Хаас, мой коллега, — кивнул он на тоже рослого, но плотного, атлетически сложенного своего спутника.
— Прошу, джентльмены, — пригласил Клейтон.
Удобно расположившись в уютных креслах, Берггрен и Хаас с удовольствием закурили сигареты, отказавшись от сигар, пододвинутых им Клейтоном.
Воцарилось молчание. Гости, видимо, ждали, что он возьмет на себя инициативу. Но он не торопился.
— Простите, мистер Клейтон, — заговорил, наконец, Берггрен. — Вы разрешите задать вам несколько вопросов? Это поможет нам скорее найти общий язык.
— Пожалуйста.
— Вам что-нибудь говорит такое словосочетание — «Славянская миссия»?
— Кроме того, что это имеет какое-то отношение к религии — ничего. А еще я знаю, что вы вице-президент этой самой «миссии». И что она имеет возможность безбедно существовать… Мне доверено, в некотором роде, представлять ваших благодетелей…
Лицо Берггрена вытянулось. В гостиной повисла тишина. Наблюдая своих собеседников, Клейтон поймал себя на мысли, что эти два человека чем-то схожи. И тут же понял: одинаково строгим покроем темно-серых костюмов, словно сшитых у одного портного, а главное — постным выражением физиономий.
— Виски или джин? — спросил он тоном гостеприимного хозяина.
— Пожалуйста, виски с содовой, — ответил Берггрен, откровенно проглотив слюну, от чего кадык на его длинной шее прогулялся сначала вверх, а потом вниз.
— Мне тоже виски, но, если можно, с апельсиновым соком.
Когда напитки были приготовлены и, как понял Клейтон, первый шок от его резких слов у гостей прошел, он улыбнулся и сказал:
— Я внимательно слушаю вас, мистер Руни.
— О нашей организации?
— Да.
— Вы хотите подробнее? Тогда это будет большая лекция.
— Отнюдь, давайте
