Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
безопасность страны, но, возможно, и всего человечества. Способ диалога был очень прост. Перед чекистами на столе лежал томик «Сочинений Козьмы Пруткова», в котором собеседники находили нужную фразу, наиболее близкую по смыслу, и показывали друг другу. Язык получался несколько эзоповым, но оба офицера были далеко не дилетанты и всё прекрасно понимали.
— Хоть твои ребята полны коросты, всё ж годятся на аванпосты, — отчеркнула наманикюренным ногтем Антонина.
— Подавая сигналы в рог, будь справедлив, но строг, — ответил Серёгин.
— Во время дела сгоряча не стреляй в полкового врача.
— Курящий цигарку над камуфлетом рискует быть отпетым.
— Смотри в корень
— Бди.
— Никто не обнимет необъятного.
В переводе на нормальный язык это означало следующее.
— Надо расставить посты наблюдения по всему городу.
— Я дам такой приказ.
— Следует быть предельно осторожным.
— Мы соблюдаем все меры предосторожности.
— Это хорошо.
— БДИ (аббревиатура слов: будьте достаточно инициативны).
— Могут быть непредвиденные ситуации.
В это время беззвучно зазвонил телефон. Беззвучно для возможных сторонних наблюдателей, но не для Серёгина, так как наушник был у него в ухе, а микрофон под языком. Серёгин слегка щёлкнул пальцами по своему органу слуха и повёл глазами. Антонина правильно поняла этот жест и, откинув назад волосы, прильнула своим ухом к слуховому органу полковника. Так они в оба уха и выслушали уже упомянутый доклад агента из городского парка.
— Два голубя как два родные брата жили, а есть ли у тебя с наливкою бутыли, — указала на нужную строку Антонина
— Действуйте по плану номер два, — произнёс вслух полковник агенту.
— Если у тебя есть фонтан, заткни его, дай отдохнуть и фонтану.
Серёгин понимающе кивнул и, клацнув зубами, дал отбой.
* * *
В роли бодро бегающего по аллеям городского парка, а ранее в роли мужика на скамейке дебютировал недавно закончивший новосибирскую спецшколу ГКБ лейтенант Владимир Курочкин. Он буквально несколько месяцев назад пополнил собой доблестные ряды борцов за безопасность отечества, а потому ко всем указаниям относился серьёзно. Инициативу не проявлял, ибо помнил первую заповедь бойцов невидимого фронта: «В нашем деле хуже дурака только дурак с инициативой». И хотя Вова Курочкин дураком себя не считал, но и умным его прямо в глаза никто не называл, да и за глаза тоже. Ну а если есть хоть малейшее сомнение, то, как учили в спецшколе, его следует толковать в худшую сторону, верить лишь фактам и никаких домыслов.
Через двадцать минут после уже известного телефонного разговора к «спортсмену» подошёл «турист» с огромным рюкзаком за спиной.
— Вам финский унитаз нужен? — спросил «турист» с таким видом, как будто этот сантехнический прибор находился у него за плечами.
— Был нужен, да уже взяли.
— А, может, и я на что сгожусь?
— Может и сгодишься, если рот пошире открывать будешь.
Убедившись, что контрольные слова пароля и ответа на него произнесены правильно, «спортсмен» и «турист» обменялись горячим рукопожатием.
— Приказано подключить Бонифация, — сказал шёпотом «турист» и осторожно открыл рюкзак. Оттуда появилась сначала лохматая собачья морда, а потом выпрыгнул громадный кобель настолько беспородный, что невозможно было сразу определить, кто ближе ему по крови: то ли овчарка, то ли такса, то ли пудель. Этого замечательного и даже гениального пса звали Бонифаций.
Два года назад молодым щенком его подобрал на улице некто гражданин Пильгуев. Это гражданин был женат, содержал двух детей и частный дом с мебелью и цветным телевизором. Судьба готовила Бонифацию роль сторожевой собаки. Ан нет. Как говорится, пути Господни неисповедимы. В стране началась антиалкогольная кампания. Очереди за вином и водкой приняли устрашающие размеры. Пильгуев, любивший изредка поддать, но не выносивший часами выстаивать в раздражённых людских колоннах ради получения бутылки не очень качественного алкоголя, загрустил. Однажды ради шутки он дал понюхать Бонифацию самогону и приказал: «Ищи!». Пёс рванул ко входной двери. Пильгуев быстро сообразил, что к чему, нацепил на Бонифация ошейник с поводком, и они вместе шустро выскочили на улицу. Пёс рвался вперёд, бодро натягивая поводок, хозяин быстро скакал за ним. Через три квартала собака рванула в подъезд «хрущёвки» и остановилась на третьем этаже перед квартирой номер шесть. Пильгуев нажал кнопку звонка. Дверь открыл в меру трезвый мужчина. Он внимательно поглядел на Пильгуева, затем на Бонифация и грубо прохрипел:
— Чего надо?
Сыщик-любитель, сжимая одной рукой поводок, пальцами другой щёлкнул себя чуть ниже подбородка.
— Есть?
— Заходи, — чуть подумав, уже более дружелюбно прохрипел мужик в проёме открытой двери.
За бутылкой первача Пильгуев рассказал своему новому знакомому о способности своей собаки. На следующий день слава о чудесном нюхе Бонифация стала расползаться по городу вместе с самогоном из квартиры номер шесть. К Пильгуеву начали обращаться с просьбами: кто разыскать пропавший велосипед, кто мужа. Результаты оказались поразительными, что приносило ещё большую популярность чудесному псу. Собака стала нарасхват. Сначала Пильгуев отдавал своего пса напрокат в обмен на алкоголь, потом, пораскинув мозгами, стал сдавать за плату по часам, по тарифу, как за водный велосипед.
Через пару месяцев в дом к Пильгуеву наведался местный участковый и стал в добровольно-принудительном порядке его уговаривать отдать необыкновенного пса на борьбу с самогоноварением, обещая при этом закрыть глаза на нетрудовые доходы хозяина Бонифация. Но общественность в лице соседей Пильгуева быстро сообразила, чем ей это грозит, и было принято коллегиальное решение: такого пса из своих рук не выпускать. Тут же организовали общество борьбы за трезвый образ жизни из местных пьяниц и самогонщиков, куда Бонифация приняли на должность розыскной собаки с хорошим окладом для его хозяина. Однако эта затея провалилась. Через пару недель после визита милиционера к Пильгуеву явились двое в штатском. Вручив ошарашенному хозяину грамоту «За достойное воспитание млодёжи», они реквизировали Бонифация и увезли в неизвестном направлении.
Для Бонифация началась новая жизнь. Около года он прослужил на таможне, вынюхивая партии контрабандных товаров, получил несколько медалей и заслужил авторитет лучшего собачьего носа в стране. Но внезапно его карьера таможенника оборвалась. Однажды пожилой генерал КГБ сунул под нос Бонифация интимную вещь своей молодой супруги и приказал: «Ищи!». И Бонифаций отыскал генеральшу где-то на другом конце города прямо в постели молодого капитана. Того, как и положено, тут же выгнали из органов по причине служебного несоответствия, а гениального пса на всякий случай засекретили. Ему была выделена отдельная конспиративная квартира, присвоен личный номер и псевдоним Бонифаций Петрович Собакин. Кроме всего прочего был назначен лейтенантский оклад плюс премиальные за особые условия службы. И хотя Бонифаций никогда денег не получал, однако его красивая подпись ежемесячно появлялась в секретной раздаточной ведомости.
Ухаживать
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
