прожженый работник, схватила пару баночек, вату и мы понеслись обратно в класс. Шива пришел в себя, бледный и размякший полулежал у стола, Дрон разминал ему руки и плечи, а Димас сидел на том же месте. По хитрому взгляду тыжпрограммиста за очками я понял, что ему удалось все провернуть в лучшем виде. Врачиха повела Шиву в лечебку, ей помогал Дрон, информатичка наказала нам повторять домашку и готовиться к уроку, который все равно будет, а сама уселась за главный комп. Прошло пять минут, десять… никто не поднимал панику, значит, нашего внедрения в учительский центр никто не заметил.
После уроков все поспешили к раздевалкам, где обычно накапливалась лавина школьников и приходилось пробиваться через давку к своим шмоткам. Быстрее меня к раздевалкам не бегает никто, если только это не я сам же, когда бегу до розетки, если на телефоне остался один процент заряда. Я бодро работал локтями, отпихивал мелочь, аккуратно обходил старших – пробился к гардеробу раньше остальных. Когда пробивался к выходу с вещами, меня кто–то щипанул за ляжку. В надежде, что это балует кто–то из старшеклассниц я обернулся и чуть не закричал от ужаса! Это была Пончика, от совмещения пончик и чика, из восьмого «В» у которой ляжки шире чем экватор, она давно меня преследует. Однажды я случайно отогнал от нее мелкоту во время дежурства, они облепили ее со всех сторон и дразнили жиртрестом. Мне нужен был порядок на этаже, поэтому я пинками выгнал их всех на лестницу, включая ее, а Пончика решила, что я ее спас от мелких приставушек. Это была моя трагическая ошибка, теперь она всякий раз пыталась меня закадрить. И почему именно я попал в эту засаду? Над ней прикалывались все, даже водитель автобуса часто говорил ей, чтобы она покупала два билета, вместо одного. И теперь она запала на меня. Если проходила мимо по коридору, то строила мне томные взгляды, загадочно поправляла волосы своими пухлыми ручками и улыбалась, отчего хотелось забиться за батарею или утопиться в ведре уборщицы. Я отгонял ее как мог, не стесняясь в выражениях, выпровождал пинками, бросал в нее мелом и тряпками, но ее уже ничего не брало. Один раз проявил слабость, теперь она думает, что я ее тайный поклонник, парнишка, которому нравятся пышненькие. Был только один плюс в этой ситуации, Пончика частенько делилась со мной обедом в столовке, под предлогом что ей надо худеть. Правда я боялся брать у нее котлеты – ходили слухи, что она с ними разговаривает. Самое страшное начиналось, когда она открывала рот, чтобы что–то сказать, я боялся, что она может меня случайно съесть. Вот и в этот раз, ее щеки заходили ходуном и я услышал за утробный голос:
– Хочешь я понесу твой рюкзак до дома? Могу и тебя взять на ручки! Прыгай к мамочке.
С криком я выбежал из коридора и со скоростью гоночного болида пересек школьный двор. Пончика не могла быстро передвигаться или, что более правдоподобно, застряла в дверях. В этот раз я был спасен от смерти в ее желудке, хотя она подобралась уже очень близко и уже тянула ко мне свои пухлые ручки. Надо все время быть на чеку, если так дальше пойдет, то мне будет опасно ходить в школу, придется переводиться в другую, или уезжать в другой город. В газетах писали, что в Швеции ученикам платят сто восемьдесят долларов в месяц за то, что они посещают школу, вот куда надо переводиться. Этих денег мне хватит и на лапшу и на шмотки, смогу выжить и в одиночку без родаков, один в чужой стране.
Пока ждал свою банду, присел на скамейку около автобусной остановки, конечно в позе орла. Погода после обеда радовала, яркие лучи солнца отражались в лужах на дорожках, на открытых площадках снег уже растаял, трава в основном была еще прошлогодняя, но кое–где торчали первые зеленые листики. Если рассматривать весеннюю погоду за целый день, то эта разница температур с утра и днем сводит меня с ума. Кажется, будто ты утром идешь в школу зимой, а возвращаешься летом, но меня всегда спасает мой спортивный костюм, если холодно я надеваю под куртку свитер, днем снимаю и снова в отличной форме. Я всегда в отличной спортивной форме! Мимо проходили группки школьников, разговаривали о своем. Прозвучал сигнал смс, я достал смартфон, проверил. Пока мы тут решаем свои серьезные мужские вопросы, маман шлет мне смску, чтобы я сходил за хлебом и молоком, и ведь не отмазаться, блин.
Я уже взрослый, надо это прекращать! Сегодня же и скажу прямо с порога: хватит, я уже взрослый, у меня есть свои права. Я ведь дикий, дерзкий, как пуля резкий, или просто Колян–философ, с моим мнением надо считаться. От размышлений меня прервал смех пятиклашек, один школот из компании рассказывал захватывающую историю:
– А у меня под кроватью монстр завелся! Мне приходится ложиться спать пока светло, потому что я не знаю, как выключить свет и добежать до кровати, чтобы он меня не сожрал? Он всегда успевает раньше.
– Родаков попроси, чтобы свет выключали.
– Они мне не верят. Говорят, если я буду и дальше врать, то отправят меня к бабушке в Сызрань.
Жиза!
Мелюзга резко затихла, сорвались с места и побежали, побрякивая квадратными рюкзаками. Из–за угла как каравелла вырулила директриса, когда проходила мимо остановки, я чуть не сказал ей «привет», вместо «здрасти», вот был бы номер. Чуть позади нее шла Кристина из одиннадцатого. Я мельком косился на ее стройную фигурку в костюме. Она завернула к остановке, направилась прямо к скамейке. Мое сердце чуть не выпрыгнуло, когда она уселась на скамейку напротив меня и достала мобилу.
Надо что–то сказать! Затеять беседу. Что же сказать? Бесит, когда видишь красивую девушку и не знаешь как начать разговор, язык прилипает к горлу или вообще засыхает, можешь только икать или мычать как олень. Дома, перед зеркалом я отрепетировал много вариантов подкатов, придумал разные юморные диалоги, выстроил план покорения сердца моей будущей девушки. Но когда она вот так сидит рядом со мной, я не могу сказать ни слова. Это провал. Мозг ну почему так? За что? Интересно, у девчонок так же или они могут спокойно заговорить с парнем, если он им нравится?
Кристиан набрала номер и поднесла трубу к уху. Пока шли гудки в телефоне, она мельком бросила взгляд сквозь меня, как бы на меня, но только сквозь. Я не
