изменил в их собственной квартире.
Да у Иданны с Ульфи бракоразводный процесс протекал гладко, без лишних публичных скандалов, с обоюдным решением расстаться, но тем не менее саднящее и царапающее нутро чувство обиды и горечи иногда казалось ей практически невыносимым.
Ведьме хотелось плакать. Часто и много. Громко. До икоты и дрожи в грудной клетке. А потом всё неожиданно резко стихало, как океанский штиль, и волны уносили все её переживания куда-то вглубь, даря ей временную передышку.
А еще Иданна часто напоминала самой себе, что её отношения с Ульфи давно к этому всему шли. И что измена его мужа по сути стала — тем самым запускающим и нужным механизмом в её жизни. Ведь имена измена приоткрыла ведьме глаза на её супружескую жизнь и помогла наконец то не только самой себе признать, но и друг другу, что нужно — закончить их отношения и больше не пытаться сохранить то, что уже давно не подлежало спасению.
«У нас не получилось» — четыре слова, олицетворяющие взрослые отношения Иданны с мужем.
А ещё они оба были слишком молоды. Тем более с Ульфи Иланна знакомы с первого года их обучение в школе. По-сути они вместе взрослели , вместе поступали в Академию Магии. Хоть и учились на разных с Ульфи факультетах, они продолжали друг друга поддерживать и помогать.
Поэтому после выпуска, когда их обоих ожидала уже применение знаний на практике. Построение карьеры , желание получить достойный статус среди — элиты магов-аристократов. Вообщем они искали тогда поддержку, любовь , понимание в объятиях друг друга, но в итоге Иданна с Ульфи всё равно спотыкались на секретах и ошеломляющем недопонимание.
Вероятно, это просто была та битва, которую им в итоге стоило ещё раньше проиграть, чтобы не изуродовать окончательно их совместные счастливые воспоминания до этого всего случившегося неделю назад.
— Иданна! — окликнул ведьму знакомый женский голос.
Мэрит, сестра Ульфи и по совместительству одна из лучших подруг Иданны, оживлённо махала ей рукой, стоя почти у самого входа в кафе.
О Всевышний, даже в январе, когда по щекам хлестал морозный ветер, её лучшая подруга могла выглядеть так, будто происки стихии ей нипочём.
— Красивый офисный сарафан. — Окинув ведьму беглым взглядом, Мэрит недовольно цокнула. Но всё же открыла дверь в ресторан.
Молча переступив порог, они обе погрузились в тепло, пропитанное запахом свежего хлеба и тонким ароматом розмарина.
Вокруг них летали крошечные песчинки сахарной пудры, образуя облачко кремового оттенка. Где-то из глубины ресторана доносился приглушённый стук посуды с кухни, пока его не перебил звонкий голос, раздавшийся совсем близко:
— Ты пришла на деловую встречу, Трюггвир?
Хана , которая до этого вальяжно вращала бокал, замерла на полсекунды, когда она посмотрела на Иданну через мутное от красного вина стекло.
Её глаза странно и лукаво блеснули, и огонёк тут же вспыхнул ещё ярче, когда она перевела взгляд на Мэрит.
— Хвала всем Богам , хотя бы Энгберг понимает, что значит ве-че-рин-ка. — Каждый слог сопровождался показным пощёлкиванием языка по зубам. Облизнув губы, Хана махнула безымянным пальцем и отодвинула с помощью магии два стула: один — по правую руку, другой — по левую.
— Вряд ли это можно назвать вечеринкой. Хотя для человека, который явно собирается напиться в два часа дня, видимо, любой выход в свет можно считать таковым, — самостоятельно отодвинув стул и усевшись напротив Ханы, ответила Мэрит.
Она только ухмыльнулась в ответ на её слова, а затем осушила свой напиток в два глотка. И через пару секунд Хана вернула пустой бокал на стол, принимаясь пальцем водить по ободку, изредка касаясь стекла ногтём.
Эта ведьма явно предпочитала красный лак. Иногда бордовый или алый, но всегда придерживалась именно такой гаммы. Так было и в её одежде — чёрный неизменно обтягивал какую-нибудь часть её тела, что нельзя сказать о каких-то коричневых или тёплых оттенках: встретить их в её гардеробе было соразмерно тому, чтобы увидеть редчайшее природное явление. Или же например нарушение самой Иданной Трюггвир её трёх правил «Н»: Никакого секса с незнакомцем, Никаких ярких цветов, Ничего вычурного. Только строгость и утончённость.
— Советую и тебе иногда прибегать к моему проверенному годами методу борьбы со скукой, Мэрит. — Наклонившись вперёд и поставив локти на стол, Хана пристально посмотрела на неё. — Уверяю, тогда мир для тебя заиграет по-новому.
— Набирающий силу алкоголизм тебе не к лицу. Знаешь, все эти морщинки и рыхлая кожа в перспективе…
— О Всевышний, прекратите наконец. Ведёте себя как девочки подростки, а не как взрослые женщины, — вмешалась Иданна Трюггвир, потому что эта болтовня обо всём и ни о чём выводила её постоянно из себя.
Одёрнув подол своего сарафана и устроившись по правую руку от Ханы, она пробежалась глазами по меню. Но её внимание, как всегда не приковалось к чему-то конкретному. Как Иданна Трюггвир и размышляла ранее — у неё не было никаких предпочтений. Поэтому по-сути ведьма могла заказать и попробовать что угодно из данного меню.— Дафна придёт?
— Она не отчитывается передо мной,Трюггвир.
— Наслышана, что развод с Гюнтером Калле в высасывает силы из всех членов семьи Дафны.
— Не только силы, но и деньги, Мэрит. Хотя если второе и можно восстановить, то расторжение брака между Гюнтером и Астрой пагубно сказывается почему-то на общественном положении как раз таки наследника Калле. Но когда репутация вообще волновала его?
— Давайте сменим тему, — твёрдо заявила Иданна и следом, перехватив сверкнувший от предвкушения взгляд Ханы, добавила: — Прошу.
И всё же, несмотря на миллион изъянов, в Хане Эртон с годами пробудились задатки человечности. Было ли это синдромом произрастания крошечных побегов пристрастия к вину или же взрослением, оставалось загадкой, но одно Иданне точно нравилось: Хана Эртон умела нащупывать границы и знала, когда стоит притормозить.
Повисшее молчание и короткое переглядывание между Ханой и Мэрит могло так и остаться для Иданны незамеченным, однако вторая слишком глубоко и поникши вздохнула. И я первая откровенно поджала губы, что редко позволяла себе делать — помада и чёткий контур были слишком дороги.
И так могло продолжаться ещё долго, если бы не раздавшиеся у входа звон дверного колокольчика и довольно громкий женский голос. А стук каблуков по кафелю оповестил трёх ведьм о приближении Дафны.
— Эта погода — проклятье.
— Твои туфли — вот что такое проклятье, — язвительно сказала ей Хана, но после приподнялась и приобняла
