никогда не забудем, где подняли тот или иной камень. Но, увы, особого преимущества это нам всё равно не даст, так как драконы обладали поистине феноменальной памятью.
Я настолько увлеклась прокручиванием в голове всех доказательств, что не заметила на ступеньках перед входом в ратушу отчаянного драчуна, спорщика, гнома способного в одиночку выпить весь запас эля в таверне, дебошира, лжеца, тунеядца и этот список ещё можно было бы долго продолжать. Потому что список его «геройств» и мнимых достоинств был велик. Но, к сожалению, был у него и ещё один титул. «Мой бывший жених». Звали это чудо в перьях Отум Стабуластоун.
Слава каменным богам, что у нас с ним дальше нескольких «встреч» дело не зашло. Уже на первом официальном свидании он раскрыл себя во всей красе, только вот родители этого никак понять не хотели. Его и мои родители приятельствовали. Уж кому из них пришла в голову чудная идея нас поженить, не знаю, но итог воплощения этой идеи был просто катастрофический. И заканчивалось всё всегда одинаково. Колотушками. Я не выдерживала его наглости, самоуверенности вкупе с глупостью и, после особенно неудачных шуток, больше похожих на оскорбления, давала ему звучную пощёчину. Он отставал от меня на несколько недель, а иногда и месяцев, но потом всё начиналось заново: и, якобы случайные, встречи, и преследования, и прочая чушь, что приходила ему в голову. И вот эту-то в высшей степени неприятную персону я и не заметила сегодня на ступеньках Ратуши, куда летела со всех ног.
Он сбежал с лестницы и бросился мне наперерез.
— Тами, дорогая. А я тебя искал по всему городу. Милая, почему ты прячешься от меня? Вот совершенно это лишнее. Когда мы уже назначим дату нашей свадебки?
— Я тебе не «Тами», не «милая» и уж точно — не «дорогая»! И скорее все горы сравняются с землей, чем я стану твоей женой. И не вздумай ещё раз подойти ко мне. Иначе я за себя не ручаюсь! — я оглянулась и поняла, что никто и не подумает вмешаться и помочь.
Гном разговаривает с гноммой. Никто не будет встревать. Придётся как-то самой выпутываться.
Я повернулась спиной к Ратуше и принялась медленно отступать. Ну потому, что нельзя к этому омерзительному типу поворачиваться спиной. Я уже как-то раз сделала подобную глупость и сильно пожалела. Он бросил в меня пивную кружку из бара и попал прямо по спине. Было не столько больно, сколько страшно и обидно. Ну и больно тоже, конечно. Хотя этот эпизод положил конец его вечному сватовству, и открыл глаза нашим родителям на истинное положение вещей. Его, кстати, за это выгнали из дома. За что, разумеется, он также «благодарил» меня.
Что он вообще тут делает? А! Вспомнила я. Кажется, это будет открытый процесс и за ним собираются следить многие. Гостиницы города были переполнены желающими на него попасть. Даже расы, которые, казалось бы, не были заинтересованы в деле напрямую, всё равно проявляли повышенный интерес. И что? Всех пустят? Ужас-то какой!
— Дура! Какая же ты все-таки уродливая дура, Тилотама. Никогда никакой порядочный гном на тебе не женится! Особенно, когда ты сейчас опозоришь себя участием в этом идиотском процессе. Ты маленькая…
Договорить очередное оскорбление он не успел. Я спиной налетела на что-то твердокаменное. Это гора что ли за моей спиной вдруг выросла на ступенях городской Ратуши? И это твердокаменное вдруг произнесло.
— Потрудитесь закрыть свой грязный рот. Я очень не люблю, когда в моём присутствии оскорбляют женщин.
Глава 2. Погода стоит такая, что можно ничего не делать до седьмого пота
— Тебе нужны инструменты, чтобы справляться с гневом.
Типа кувалды?
— Нет, скорее типа дыхания…
— Огнем? Можете сделать меня огнедышащей?
Морис.
— Морис? Морис? Где ты? Я уже весь дом обошёл. И зачем ты распустил всех слуг? Даже дорогу теперь не у кого спросить!
Голос отца гулким звоном отдавался в моей голове. Нужно выбираться. Я сидел и был погружён в пятую ступень медитативного состояния, не особенно располагающую к громким разговорам. Но отец был настойчив. Нужно что-то делать с этой родовой магией, пускающей всех, кто ей обладает, в мой дом без разрешения.
Я встал и потянулся.
Что могло понадобиться отцу? Он уже много лет не тревожил меня и ни о чем не просил, махнув рукой на моё состояние. Странно. Он настроен очень решительно, судя по голосу.
— Морис! Вот ты где. Мне следовало догадаться. Кухня? Из всех мест, пригодных для твоей медитации, кухня — самое неподходящее. И судя по всему, именно с неё и стоило начать поиски.
— Пап? Рад тебя видеть — я подошёл и, наклонившись, чмокнул отца в щёку.
— Я принес бутылочку из своих запасов. Знал, что у тебя в доме подобного днём с драконьим огнём не найдёшь.
— Я захвачу бокалы. Проходи в кабинет.
— Куда ты дел слуг?
— У них выходной.
— Вот как? И сколько он уже длится?
— Месяц? Может быть больше… Не помню точно.
— И все это время ты им платишь жалованье?
— Эм. Да, кажется… Я не помню, нужно спросить у дворецкого. Я выдал ему на расходы, он сказал, что этого хватит.
Отец покачал головой и, захватив со стола хлеб и сыр, пошел вглубь дома. После того, как содержимое сосуда, им принесённого, сократилось почти на половину, и мы уже обсудили все последние новости, отец приступил к тому, что же, собственно, привело его в мой дом.
— Ты же помнишь эту гору? Зебергед? Она ещё была признана совершенно пустой и не рентабельной. Дома там не построишь — порода крошится, и селиться на ней никто не захотел. К тому же она слишком далеко от всех торговых путей. Да и людские жилища тоже расположены не слишком близко. То есть и прислугу не нанять.
— Да, что-то такое припоминаю, — кивнул я.
Драконы строили свои дворцы и дома на вершинах гор. Главное было в устойчивости породы. Потом выбиралось место, и в скале прорубалась витиеватая цепь пещер. Пещеры могли быть и большие, и маленькие. В них мог жить и один дракон, или сразу семьями. Наша раса предпочитала селиться на горных хребтах, а не на одиночных скалах, хотя в одной горе и могло располагаться сразу несколько семей. Все зависело от горы и её месторасположения. Ну и, разумеется, от количества денег, которыми располагал дракон. И чем ниже была расположена пещера, тем она была
