Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
— Вашими молитвами, — издевательски процедил кандидат в отцы. — Вот зачем ваш анестезиолог так часто давление моей жене меряет? У нее же синяки потом останутся. Или он такой тупой, что сразу забывает цифры?
«Вдох-выдох, — приказал себе Данилов. — Дышим медленно, глубоко и плавно. Прогоняем раздражение».
Раздражение и не подумало исчезать.
В темном оконном стекле отражался весь родовой зал. Не прекращая дышать, Данилов оценил обстановку и сделал еще один глубокий вдох, пытаясь усилием воли прогнать нарастающую головную боль. Не торопясь, он закончил измерять давление и, мельком взглянув в окно, резко выпрямился, одновременно шагнув назад и повернувшись вправо, словно желая передать Ирине тонометр. При этом локоть его правой руки заехал мужу пациентки в область солнечного сплетения, разумеется, совершенно случайно. Мужчина согнулся, и тут же в него впечатался в анестезиологический столик, задетый пошатнувшимся от неожиданного столкновения Даниловым. Что-то железное брякнуло и посыпалось.
Данилов надеялся, что все происходящее выглядит случайностью, а не результатом преднамеренных действий дежурного анестезиолога, который от души врезал хаму под дых и вдобавок протаранил его довольно тяжелым металлическим столиком.
Столик сбил мужчину с ног, «козел» ударился затылком об одну из опор передвижного светильника и затих. Сознания не потерял, просто сидел на полу, выпучив глаза, и то потряхивал головой, то начинал ощупывать ее обеими руками.
— Игорь! — Роженица попыталась было соскочить с кровати и броситься на помощь мужу, но Данилов и Пангина удержали ее.
Доктор Юртаева вместе с Ирой помогли мужчине встать.
— Извините, — развел руками Данилов. — Я и подумать не мог, что вы прямо у меня за спиной стоять будете.
Пострадавший промычал что-то нечленораздельное, и Ира вывела его наружу — прийти в себя подальше от жены.
— Ноги отяжелели… — сказала пациентка. — И покалывает.
— Это в порядке вещей, — успокоил ее Данилов. — Боль уменьшается?
— Да, уже можно дух перевести… А на спину можно лечь?
— Можно, с катетером ничего не случится.
— Нет, — вдруг передумала роженица. — Я лучше посижу.
Она уселась на край кровати, поболтала ногами и удовлетворенно констатировала:
— Ой, хорошо как! Потягивает, но не болит.
— Ноги чувствуете? — спросил Данилов.
— Чувствую. — Пациентка даже смогла улыбнуться. — Только тяжесть небольшая. С ним все в порядке?
Последняя фраза была обращена к Ире, вернувшейся в зал.
— Все с вашим мужем нормально, не беспокойтесь, — махнула рукой Ира. — Я его в коридоре усадила. Отдохнет немного и вернется сюда. А вы, доктор, как — не зашиблись?
— Нет. — Данилов сел на стул — наблюдать за пациенткой можно и сидя.
Сидеть было очень приятно, даже голова стала меньше болеть.
«Странное дело, — подумал Данилов, — работаю в стационаре, никаких носилок, никаких пробок, никакой беготни по этажам, а устаю не меньше, чем на „скорой“. Возраст, что ли, сказывается?»
— Давайте посмотрим, как там наши дела, — сказала Юртаева, натягивая перчатки.
Роженица покорно улеглась на спину и закинула ноги в чистых носочках на держатели.
Данилов взглянул на часы, висевшие над входом. До конца субботнего дежурства оставалось всего ничего — правда, это не означало, что ровно в восемь часов Данилов встанет и уйдет. Он доведет роды до конца или, если они затянутся уж очень надолго, передаст пациентку доктору Ахметгалиевой и лишь после этого сможет уйти домой.
Данилов представил себе, как Ахметгалиева на его месте «отбрила» бы хамоватого мужа пациентки, и улыбнулся.
Выбрав удобный момент, когда в зале было очень шумно, Ира подошла к Данилову, склонилась к его уху и прошептала:
— Владимир Александрович, а легкий сотряс у мужа можно считать осложнением после эпидуральной анестезии?.
— Нельзя, — столь же тихо ответил Данилов. — Зачем портить статистику? Да и мозгов как таковых у него нет. Так… губчатая субстанция.
Завтрак — кусок сыра, кусок ветчины, три крекера и кофе — Данилов съел в ординаторской под телевизор: главный врач роддома выступал на одном из местных телеканалов. Сидя в студии на фоне сменяющих друг друга фотографий интерьеров роддома, главный врач неторопливо и обстоятельно рассказывала:
— Московский роддом № 9 располагает ста семьюдесятью пятью «взрослыми» койками, из которых сорок две приходится на отделение патологии беременных, сто — так называемых «родовых» и двадцать семь гинекологических и шесть реанимационных. «Детских» коек сто, из них двадцать две койки — в обсервационном отделении, восемь коек предназначено для недоношенных детей, а еще шесть выделено в отделение реанимации новорожденных…
«Как будто отчитывается в департаменте, — подумал Данилов. — Начальственно-бюрократическую манеру разговора ничем не вытравить».
Молодой ведущий, видимо, тоже захотел оживить беседу; дождавшись намека на паузу в речи главного врача, он спросил:
— Ксения Дмитриевна, наших зрителей, а в первую очередь — зрительниц, готовящихся стать мамами, очень интересует: какие палаты в вашем роддоме? Есть ли среди них одноместные?
— Палаты в роддоме двух- и трехместные, а в коммерческом послеродовом отделении — одноместные, с отдельным санузлом и душем. В роддоме есть четырнадцать индивидуальных родовых боксов, оборудованных на одну пациентку и ее ребенка.
— А много ли врачей дежурит по ночам и в выходные дни?
В обычной жизни главный врач отрезала бы: «Сколько надо, столько и дежурит!» — но перед камерами она ответила иначе:
— В роддоме круглосуточно дежурят три акушера-гинеколога, один неонатолог, два анестезиолога и один детский реаниматолог. Врачам помогают опытные акушерки и медицинские сестры. Персонал у нас опытный, квалифицированный…
— Я знаю, что в вашем роддоме осуществляется экстракорпоральное оплодотворение.
— Да, в гинекологическом отделении.
— А какие вообще отделения есть в роддоме? — оживился ведущий. — Вот я, например, и понятия не имею, как у вас все устроено!
«Тебе-то зачем это знать?» — удивился Данилов.
— Ну, во-первых, это приемное отделение, оно расположено на первом этаже роддома. С него все и начинается. На третьем этаже роддома — второе акушерское, или обсервационное отделение, со своим операционным блоком, родовым залом на три места, двумя родовыми боксами, малой операционной, смотровой и процедурными кабинетами.
— А что находится на втором? — сразу же спросил ведущий.
— На втором этаже роддома находятся администрация, центральное стерилизационное отделение, конференц-зал и дневной стационар. На четвертом этаже находится физиологическое родильное отделение на двадцать коек — два трехместных зала и четырнадцать боксов. Здесь проводят роды, кратковременное наблюдение за родильницами в послеродовом периоде и первичную обработку новорожденных. Также на четвертом этаже расположено анестезиолого-реанимационное отделение, при котором имеется оперблок.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
