рук, и он от мощного броска улетел во тьму, с деревянным треском ударился о ствол растущей метрах в двадцати сосны. Потом старик просто схватил меня огромной лапой за шею под затылком и поволок куда-то в лес. От дикой боли я чуть не потерял сознание, извернулся и вцепился обеими руками в запястье старика и буквально повис на его руке, беспомощно скребя снег ботинками и коленями. Рядом сновали быстрые серые тени, поскуливая и подвывая, иногда кусая меня за ноги. Штаны и берцы быстро промокли от натёкшей в них крови. Старик шёл как бульдозер, не разбирая дороги, таща меня через кусты и ветки, к одному ему известной цели.
Сколько продолжалась эта мука я не знаю. Более менее я стал соображать только тогда, когда меня, словно щенка, бросили к стене внутри полутёмной пещеры и я разбил себе от удара об острый камень бровь и скулу. После этого старик подкинул в каменный очаг охапку дров толщиной с мою голень, которые, судя по виду, не нарубили а просто наломали, как хворост. Пламя, получив новую пищу, начало быстро разгораться, дрова начали потрескивать. Вверх к потолку пещеры потянулся густой серо-белый дым, исчезающий потом в какой-то невидимой мне отсюда щели.
При свете разгорающегося очага я смог осмотреться. Грубые каменные своды были покрыты толстым слоем копоти, пол был неровный, усеянный разным мусором типа кусков костей, остатков шкур, мелкими камнями и песком. С другой стороны от того места, где я лежал, в стене была большая, под стать хозяину, деревянная дверь на мощных петлях, обитая грубыми железными полосами крест накрест. На двери было несколько длинных, через всё полотно, засовов, по виду железных, и сильно деформированных. Словно дверь когда-то пытались ломать тараном, причем снаружи. Если конечно считать, что мы находимся внутри. В двери были вбиты инфернального вида крючья, на которых висели толстенные цепи. А на концах цепей - кольца, годные чтобы в них просовывали руки или ноги. Эти цепи мне категорически не понравились. Под дверью были круглые железные скобы, тоже видимо для ног.
Очаг располагался около лаза, частично закрытого шкурами. Кажется, именно через него мы сюда и попали. Оттуда явственно несло холодом, так что лаз скорее всего и правда ведет наружу, в лес. Рядом с очагом и справа от двери был большой плоский камень с наваленными на него шкурами. Видимо, здесь старик отдыхает.
Тут я обратил внимание, что хозяин сидит на большом гладком валуне и внимательно, не мигая, смотрит на меня. Сидел он так тихо и недвижимо, что ускользал некоторое время от моего сознания. Я завозился под стеной, попытавшись сесть так, чтобы и шея, и израненные окровавленные ноги болели не так сильно. Тоже уставился на старика.
Не выдержав молчания и тишины, движимый страхом и снова вернувшейся паникой, я спросил:
- Где я? Ты кто? И что тебе нужно? - голос мой срывался, страх и истерика так и сквозила в нём.
Старик всё так же молча, не мигая, смотрел на меня желтыми звериными глазами, и я уже было собрался повторить вопрос, когда услышал его голос:
- Ты - здесь. Я - Кащей. Ты станешь следующим Кащеем. Вместо меня. - Голос был под стать хозяину - низкий, словно рычание. Слова были немного невнятные, словно старик с трудом ворочал языком. Или произносил непривычные слова. А может, просто отвык говорить.
- Что со мной будет? - продолжил я список вопросов.
- Ты станешь следующим Кащеем, - повторил старик. Кащей, точнее.
- Зачем?! - мой голос сорвался на визг, отчаяние начало захлёстывать рассудок мутной пеленой.
Кащей замолчал примерно на минуту, подбирая слова.
- Чтобы охранять Врата. И не пускать в наш мир создания Тьмы.
Я заплакал от отчаяния. Вопросов было много, но я не знал, как их сформулировать. Кащей смотрел, не мигая, на меня, и внезапно заговорил, прерывая молчание:
- В эти Врата ничто не сможет пройти, пока рядом находится Кащей. Именно своим присутствием он сохраняет их форму и предназначение. Я прибью тебя к ним, и ты очистишься болью. Забудешь себя. Но твоё тело захочет жить. Сильно захочет. Ты станешь сильнее. Гораздо сильнее. Потом когда-нибудь цепи сгниют, и ты освободишься, как я в своё время. Будешь очень и очень голоден, и твоим именем станут пугать людей. После этого ты вспомнишь себя. И придёт понимание, зачем ты здесь.
- И тогда я могу быть свободен? И смогу вернуться домой? - с внезапной иррациональной надеждой спросил я.
- Нет. Эти цепи сгниют через сотни, может тысячу лет. Ты будешь охранять Врата, пока тебя не сменит другой Кащей.
- Но если цепи сгниют, я же смогу уйти?! - заорал я. - Пусть через тысячу лет, но я же буду свободен?
- Нет. Это невозможно. Ты будешь охранять Врата. Всегда. - Мои эмоции не произвели на Кащея никакого впечатления.
- Но я же могу забить хрен на охрану! Пусть лезут всякие Твари, мне то что? - завыл я, размазывая по лицу слёзы и сопли, - Я не буду ничего охранять!
- Нет. Это невозможно. Ты не принадлежишь себе. Ты будешь охранять Врата. Тысячи лет.
После этих слов я буквально забился в истерике:
- Какие тысячи лет? Какие твари?! Какие, мать твою, врата?! Грёбаный старый психопат, мне домой надо, и на работу, и у сына соревнования через неделю!! Сука, гнида, мразь...
Кащей равнодушно и неподвижно, как истукан, сидел рядом и глядел в пустоту. Когда у меня прошел припадок бешенства и следом наступила прострация, Кащей вновь заговорил:
- Я нашёл в твоём языке интересное слово - “непись”. Так вот, считай, что ты - непись. И ты будешь охранять Врата. Это неизбежно.
Я не сразу понял заторможенным мозгом, что он имеет в виду. Потом с трудом вспомнил, что непись - он же НПС, он же неигровой персонаж компьютерной игры. НПС управляются искусственным интеллектом игры, причём разработчики программируют каждого НПС на определённую модель поведения и действий, чтобы улучшить сюжетную линию игры. Да уж, интересное сравнение...
Я схватился за голову, осознав сказанное стариком. В то, что он говорит или пытается говорить правду, я почему-то нисколько не сомневался.
- Лучше сдохнуть.
- Почему? - кажется, старик удивился.
- Потому что быть неписью - хуже, чем быть рабом. У раба есть хотя бы свобода мыслить, и даже иногда выбирать. А непись - всего лишь программа, - я развёл руками,
