ее не ждала, а вот распирающий дискомфорт присутствовал так ярко, что пискнув, я приняла решение не затягивать, и сама подалась бедрами навстречу.
За спиной послышалось хриплое шипение, будто в груди мужчины что-то пыталось рычать, и натура змея брала верх, животное побеждало. Задержав дыхание, медленно тянулась назад, панически понимая, что упор из мужских бедер все никак не появляется, а член продолжает проникать глубже, погружаясь в меня.
— Тише, — шикнул он, и придавил меня к постели, окончательно лишая воли. — Торопишься.
— Да, господин, — выдохнула разом, вновь прожевав слова, и шайсар, наконец, стукнулся бедрами о мои ягодицы.
Полностью. Во мне.
Сама мысль пугала своей новизной и подпитываясь опасениями, разрасталась черным пятном на сознании. Но не дав мне провалиться в панику, мужчина повел бедрами назад, и я захлебнулась воздухом.
— Ах, — сорвалось с губ, и в следующую секунду металлический привкус вновь окрасил сосочки на языке.
Вперед тяжелее, чем назад. Определенно.
На ягодицы вновь вылилось масло, теплыми ручейками оглаживая кожу, и вторая ладонь повелителя щедро растерла ее по промежности, вновь возвращаясь к ласкам клитора, так отзывчиво откликнувшимся странными разрядами под кожей.
Частота движений увеличивалась, и я не могла удержать очередной стон, уткнувшись носом в покрывало и бессильно закатывая глаза. Бедра все громче стучали о голые и покрытые маслом ягодицы, а пальцы уже сильнее кружили по отозвавшемуся и припухшему бугорку.
Невыносимо!
— Ах! — очередной хлопок, и я выгнулась в спине, понимая, что оргазм взял свое и полностью парализовал все мышцы, выкручивая их удовольствием и теплыми спазмами.
Мир перед глазами рассыпался в мелкую крошку, собрался из осколков и на мгновение потух, повторной волной погребая меня под сильнейшим удовольствием, которое не могло сравниться с тем, чему меня так долго учили.
Нет, собственные руки и стеклянные игрушки продолговатой формы не могли с этим сравниться. Все это показалось лишь нелепицей и исключительно закуской перед основным блюдом.
Измученно осев, я не сразу поняла, как близок мужчина, и догоняя сладкие судороги, со стоном выгнулась, потянувшись к нему, чувствуя, как задрожало крепкое мужское тело, а пальцы на пояснице сильно сжались, до болезненных искр вдавливаясь в кожу.
Толчок, еще один, такой же рваный, как и предыдущий, и резко упав на меня всем телом, шайсар впился губами в открытую кожу между плечом и лицом. Можно было бы подумать, что это такой вид благодарности, но острые, как иглы, клыки вспороли мясо, заставляя меня закричать от боли.
— Аааа!
На макушку тут же опустилась ладонь, силой утыкая меня в покрывало, и челюсть на шее разомкнулась, отпуская из своего смертоносного захвата.
— Сейчас пройдет, — его голос показался мне каким-то сдавленным, обреченным, и словно выполняя приказ, боль отступила, разливаясь обжигающей магмой по венам.
Ее было слишком много. Так много, что терпеть оказалось невыносимым, и вновь закричав, я провалилась во тьму.
Глава 5
Очнулась я укутанная мягкими покрывалами, в гнезде из горы подушек, будто окруженная стенами, и сев в кровати, осмотрела комнату, тут же замечая сидящего в вычурном кресле мужчину, лениво читающего тяжеленный фолиант.
Он мельком взглянул на меня, возвращая глаза к пожелтевшим страницам, и промолчал, ставя меня в тупик.
Что мне теперь делать? Подняться? Поблагодарить его? Или спросить, что это вообще было?!
Невольно опустила пальцы на гудящие болью ранки на нее, и поморщилась.
— Ты не должна никому об этом говорить. Ради своего же блага.
Вопросы в голове роились бешенными осами, болезненно жаля в ранимое любопытство. Его слова только сильнее разжигало желание узнать, как можно больше, но сохраняя тишину в комнате, он, не глядя, поманил меня рукой.
Не смея перечить, соскользнула с гладких простыней, и медленным, притягательным шагом, направилась к шайсару, с каждым чертовым шагом чувствуя, какой огонь идет от него!
Чем ближе я подходила, тем сложнее становилось дышать! Перед глазами все мутнело и вело, темными всполохами заманивая меня в ловушку. Дыхание сбилось, грудь высоко вздымалась с каждым вдохом, и в двух шагах от шайсара, я оступилась, падая на колени.
— Это скоро пройдет, — его голос звучал словно через вату, и я растерянно мотнула головой, понимая, что практически ничего не вижу. — Тебе станет легче, через несколько дней.
Щеки коснулись такие обжигающе горячие пальцы, что я громко всхлипнула, потянувшись к ним навстречу. Голодной до ласки кошкой, потерлась о мужскую ладонь, не контролируя себя и на одну десятую сознания. Слишком большим эхом во мне отдавались эти прикосновения, и низ живота налился огнем.
Тихонечко застонав, приложила ладони к животу, и подползла ближе, следуя за мужской рукой, и пытаясь поймать приятные прикосновения.
— Ты должна держать себя в руках, — строго сказал он, но горящее алыми вспышками сознание не откликнулось. — Слышишь? Спокойнее, я ведь тоже не железный.
— Не могу… — прошептала, не слыша собственного голоса.
Все в голове смешалось в призрачный хоровод. Мысли бегали из стороны в сторону, стуча тяжестью по костям, и приятное тепло, начало превращаться в пламя. Болезненное и жестокое.
— Что… что со мной… — выдохнула и сжалась калачиком у его ног, хватаясь пальцами за начищенный до блеска ботинок.
Он больше не прикасался ко мне. Это сводило с ума, требовательно разрывая нутро желанием. До боли, до истерии!
— Тшшш, — пальцы мужских рук накрыли мои лопатки и скользнули ниже, обхватывая, и без труда отрывая от пола. — Я поласкаю тебя, но ты должна успокоиться.
Не нарушая слова, он принялся водить ладонями по моим ребрам, спускаясь к линии талии, медленно рисовать полосы на голых бедрах. После каждого обжигающего прикосновения, на меня накатывала удивительная волна прохлады, будто пенные брызги освежали, разбившись о скалы.
— Вот так, — все тем же бесцветным голосом, говорил он, позволив от усталости опустить голову ему на плечо, — совсем скоро притяжение уменьшится, и ты сможешь его контролировать.
— Почему… так…
— Мой яд так действует, — он легко раздвинул мои ноги, сбрасывая одну вниз, и накрыл заискрившие отзвуком шелковые губки, раздвигая их кончиком пальца. — Таков инстинкт.
— У меня нет… инстинктов…
— Зато у меня есть, — просто ответил шайсар, поглаживая меня между ног, и запуская новую волну панической требовательности. Если он сейчас прекратит — я взорвусь!
Движения становились все более требовательными, сильными, и меня выкручивало от опаляющего удовольствия, и громкие стоны раздавались все громче и громче. Невыносимо терпеть! Нет
