Бросив на него взгляд, она мгновенно поняла, что в этот раз всё совершенно иначе. Его глаза не смеялись.
– Прости, – прошептала Беатриса и опустила голову. – Тебя действительно не было очень долго, многое изменилось. Я плохо сплю по ночам, наверное, оттого такая раздражительная, и да, я скучала по тебе. Значит, ты был в Италии? Недавно смотрела телепередачу…. Да как же она… а, ладно, неважно! Там говорилось, что ежегодно в Италию приезжает около сорока миллионов туристов. Я бы тоже туда съездила, только не в Рим, слишком банально. Твой отец живёт на Сицилии? Расскажи мне про неё, расскажи, чем занимался эти два месяца?
– Я обязательно расскажу обо всём, но позже, – голос парня заметно смягчился. – Что у тебя со сном? Тебя что-то тревожит?
– Нет, я полностью спокойна, это мама любит накрутить себя, ты же её знаешь. Она отвела меня к Томасу, он её близкий друг и к тому же психиатр. На самом деле мерзкий тип, он меня раздражает. У него постоянно такая жуткая улыбка, ему бы самому не помешала консультация мозгоправа.
Боско подавил смешок.
– Он тебе не нравится только из-за улыбки?
– Да нет, он просто какой-то… ну, он такой… Пластмассовый, что ли. Похож на игрушку, неживой. Движения неестественные, глаза пустые и голос противный, монотонный.
– Надо же, так ты у нас лукист.
– Лукист? – Беатриса надула губки и показательно тряхнула огненными кудрями. – Уверена, ты меня обозвал. – Она наигранно придала лицу оскорбленное выражение и повторила: – Лукист… Кто это?
– Это человек, который судит других только по внешнему виду.
– Нисколько! Разве я что-то сказала про его внешний вид? Он мне просто не нравится, хотя одет очень даже прилично.
Боско усмехнулся.
– Хорошо, беру свои слова обратно. Так что они хотят от тебя?
– Если бы я знала… Меня пичкают какими-то таблетками, они ужасно горькие. Мама боялась, что у меня шизофрения или нарколепсия…
– Стой, – он перебил её. – У тебя галлюцинации?
– Да нет же! Вот дослушал бы до конца и всё бы понял! Это очень сложно объяснить…. Мне страшно засыпать, потому что часто сковывает сонный паралич. Они думают, это гипнагогия, мол, я нахожусь между явью и сном.
– Это лечится?
Она пожала плечами.
– Наверное. Я не вдаюсь в подробности, мне уже порядком это надоело и, честно говоря, кажется, уже всё равно. Я знаю точно только одно – я не сумасшедшая, чтобы они себе там не придумали. Этот Томас… Он думает, что у меня может быть биполярное расстройство.
– С чего он так решил? Нет, ты бываешь, конечно, порой слишком резкой и тут же через несколько секунд снова мило улыбаешься и строишь глазки, словно ничего не происходило, но я уже привык к такой тебе. Должны быть более веские причины, чем перепад настроения?
– Бабушка страдала этим, – последовал сдержанный ответ. – Томас говорит, возможна генетическая наследственность.
– Не думай об этом, – Боско обнял её, зарывшись руками в густой волос.
В нос Беатрисы ударили древесно-пряные нотки духов. Она уткнулась носом в мужскую шею, позволяя себе забыться в его руках. Каждый раз, когда ей было плохо, она могла просто рассказать ему, и тогда Боско не стоило ничего говорить в ответ, хватало обычных объятий, чтобы всё стало, как прежде. Обнимая его, она понимала, что находится в безопасности. Рядом с ним она дома.
– Моя маленькая любопытная Беатрис, – продолжил Боско, – оставь всё как есть. Не стоит забивать голову ерундой, ты и так слишком много думаешь для своих лет. Всё обязательно образуется, вот увидишь.
– Обещай, что больше не уедешь, – она прижалась к Боско, словно маленький брошенный ребёнок, крепко обхватив его тело руками, – нам столько нужно обсудить! Совсем скоро Рождество, родители Шерон собираются устроить праздник на даче. Мы приглашены. Представь, как будет здорово: тётушка Карен приготовит гуся, мы с мамой испечём пирог, будем петь рождественские песни и греться около камина! Ты же останешься с нами, правда?
Он ласково улыбнулся.
– Конечно, останусь…
– Не помешаю? – женский голос перебил парня. В комнату вошла тётушка Карен.
– Нет, – Боско отстранился от подруги и, коснувшись пальцем кончика её носа, ответил: – у нас будет еще много времени для болтовни. Наверное, мне нужно вернуться к остальным?
Бэт жалостливо сдвинула брови, но Карен тут же подхватила:
– Да-да, все спрашивают о тебе. Не заставляй гостей ждать.
Боско испытывал легкое беспокойство в отношении Беатрисы и планов врача касательно неё, однако тщательно скрывал тревогу. С некой печалью он улыбнулся еще раз, и покинул комнату, оставив Карен с девушкой наедине.
Женщина тяжело вздохнула, и устало села на диван.
– Люси обо всём рассказала, – она постучала по краю дивана, приглашая Беатрису к себе. – Ты всегда можешь поделиться со мной своими проблемами.
– Нет никаких проблем! – упрямо возразила девочка, но всё же села рядом с тётушкой Карен. – Почему все считают, что мне плохо?
– Никто так не считает, просто нарушение сна сказывается на здоровье. – Карен тепло улыбнулась и взяла её за руку. – Я хорошо знала твою бабушку. Она часто страдала бессонницей, а если ей удавалось вздремнуть, то выглядела та в разы хуже.
– Последний месяц я сплю хорошо, просто сны очень яркие.
Карен немного помолчала, а после сдержанно продолжила:
– Мы часто говорили с твоей бабушкой про сны. Она жаловалась на видения и, боюсь, именно они её сгубили.
Беатриса не совсем понимала, о чём говорит женщина, но показательно вздохнув, спросила:
– Хотите сказать, её сны сбывались?
– Не знаю, но она говорила, что её сны предзнаменуют серьёзные перемены, а вот какие именно зависит напрямую от выбора человека.
– Значит, если, к примеру, мне постоянно снится один и тот же человек, я обязательно с ним встречусь?
– А тебе кто-то снится? – Карен ласково улыбнулась, заметив, как смутилась девочка. – Может, ты хочешь мне о чем-то рассказать?
– Нет, я лишь предположила. Если это такое навязчивое видение, разве нужны обстоятельства? Наверное, тогда это непременно произойдет… но разве это возможно, чтобы сны перерастали в реальность?
– Беатриса, в этом мире возможно абсолютно всё! Особенно, если кто-то западает в душу человека. В таком случае, он навсегда оставляет в ней след, и тогда его облик мелькает в наших снах. Предназначение существует для каждого из нас, и ним может являться даже другой человек. Может быть, сны – это единственная возможность связаться с ним, но разве это плохо? Настоящая близость всегда начинается издалека.
– Но я не говорила, что мне кто-то запал в душу настолько сильно, чтоб изводить своим присутствием в моих же снах.
– Тебе и не нужно, – Карен вздохнула, обнимая Бэт. – Я
