Книга Настоящий Спасатель. Назад в СССР - Адам Хлебов

Чувствовал я себя хорошо, не ощущая никаких последствий от ран или травм. Скорая сюдя по всему, прибыла и забрала вовремя. Подъехавшая к месту происшествия милиция не отправила меня в каталажку. Хотя, наверное, сержант Осин имел на это все полномочия и мог бы сделать это после драки.

В этой жизни я был приятным молодым человеком, которых ходит с красотками в кино.

Слишком хорошо все складывалось, поэтому мне нужно было убедиться в том, что все это не сон.

Я вспомнил название марки микроавтобуса, в котором меня везли в больницу — «рафик». Если всё ещё существовал латвийский автопром, то еще наверняка работали «вэфовские» приемники, магнитофоны и проигрыватели. Только недавно люди в СССР начали массово покупать цветные телевизоры.

Рация зашипела, и диспетчер сообщила, что экипаж ждут на Солнечной улице, как можно скорее. У мужчины сорока пяти лет признаки инфаркта.

Я хотел спросить про отдельный экипаж с кардиологическим реанимобилем, но решил промолчать. Может и не было в то время никаких инфарктных Скорых.

Через несколько минут мы въехали на территорию больницы и подкатили по петлеобразной эстакаде к приемному отделению.

Семиэтажное больничное здание было отделано бежевым камнем и выглядело очень прилично. Такое ощущение, что его построили совсем недавно и только вчера успели заселить.

— Сам дойдешь? Каталку долго ждать, — спросил меня доктор. Я утвердительно кивнул в ответ.

Чувствовал себя я нормально, поэтому не стал строить из себя больного.

В мои планы не особо входило лежать в больнице. Я надеялся на то, что Николаевич с молодым врачом быстро заполнят бумаги, сдадут меня в больницу и укатят на следующий вызов. Они должны были поторапливаться на вызов к больному с инфарктом.

Я посижу в очереди в приемном, ведь обычно процедура оформления затягивается на несколько часов. А потом, когда увижу, что скорая уехала, а потом свалю, сказав, что отлично себя чувствую.

Но все мои расчеты пошли прахом, потому что я увидел молодую красивую девушку, одетую в белый халат

— Натали, привет. Принимай раненого бойца, — доктор Смирнов широко улыбался.

— Кому Натали, а кому и Наталья Филипповна, — строго ответила девушка, — что у него? С виду руки-ноги целы.

— Ой, ой, ой. Уже и однокурсника не признаешь? — он протянул ей бумаги.

— Петр Сергеевич, признаю, конечно, но не люблю на работе фамильярности.

— Сотрясение у него.

Ого! Да она с кремнем в характере!

Доктор скорой продолжал улыбаться и протянул ей папку с моими данными.

Она приняла бумаги и обратилась ко мне. Ее взгляд смягчился.

— Как себя чувствуешь? Что случилось?

Я пожал плечами в ответ на ее вопрос. Потом подумав, сказал

— Норм.

— Что значит норм? Тебе что, лень слова до конца выговаривать? — задумчиво сказала доктор приемного отделения, ее интересовали детали моей истории болезни.

Я спохватился. Здесь нельзя использовать лексикон из будущего. Это могло меня выдать с потрохами и навлечь неприятности. Ладно ещё доктора на сотрясение спишут.

А вот попадись какой-нибудь внештатный агент советской спецслужбы под названием КГБ, сразу заподозрит в связях с Западом. Иди потом доказывай, что ты не верблюд.

— Нормально, — поправился я и указал жестом на свое горло.

— В горле запершило?

Я кивнул.

— Ну тогда понятно

Наталья расписалась в журнале учета пациентов.

— Ну пойдем, — она положила мне руку на лопатку и слегка надавив, указала направление к алюминиевым дверям. Над ними висела белая матовая световая вывеска из стекла с красной надписью: «Приемное Отделение».

Ее прикосновение было настолько неожиданным, что я ощутил будто в этом месте меня обдало горячим утюгом. От солнечного сплетения во все стороны разошлись волны адреналина.

«Ну ты и чувствительный, Макс Бодров», — подумал я о бывшем хозяине этого тела. Неужели к тебе раньше никогда не прикасались девушки?

Наталья Филипповна попрощалась с доктором Смирновым и Николаичем.

— А я, вот, с тобой не прощаюсь, — весело ответил доктор скорой помощи, — ты же знаешь, я может еще таких парочку тебе привезу, — он кивнул в мою сторону.

— Это вряд ли. У меня через полчаса смена кончается, — ответила Наталья и посмотрела на свои часы

Меня покоробило слово «таких». «Каких таких? Что ты обо мне знаешь? Ты даже не смог разобраться, есть ли у меня сотрясение мозга или нет.»

Я хотел ему пояснить за «таких», но не стал. Это сейчас было не разумно. Доктор просто выпендривался перед красивой девушкой.

— Давай, Бодров. Выздоравливай, — обратился ко мне доктор, садясь на пассажирское место и захлопывая дверь. Передние окна в микроавтобусе были опущены.

Я посмотрел ему в глаза и ответил:

— Спасибо, — доктор. А после короткой паузы добавил, — Даст Бог — свидимся ещё.

Он сощурил веки, выдержал мой взгляд, покачал головой как лев, машущий гривой.

— Бога нет. Странный ты парень, Максим Бодров.

Так. Видимо, и про Бога тоже нельзя. Даже просто так.

Николаич повернул ключ зажигания, характерно зажужжало реле стартера. Слегка потужившись, взревел двигатель. Я узнал его рык — так заводились и звучали старые «Волги». Теперь очень редкие авто в моем времени, в будущем.

Наталья помахала отъезжающим ручкой. У нее были изящные тонкие кисти, отчего она смотрелась хрупкой.

Подойдя к двери, я потянул за ручку пропустил ее вперед.

— О, оказывается, вы джентльмен, молодой человек — поиронизировала с приятной улыбкой надо мной доктор, но не стала отказываться от моего жеста и прошла первая в дверной проем. В приемном было совершенно пусто.

Я невольно взглянул на ее ягодицы. Замечательной чудо природы, да и только. Из тонкой талии росла круглая попа-персиком.

Она плавно переходила в стройные загорелые женские ноги, обутые в белоснежные тряпочные кеды без шнурков.

Бывает такое строение кожи, когда у девушки приятно разглядывать естественные линии проступающих мышц. Доктор, сопровождавшая меня, имела именно такую кожу.

— Смотри, глаза не сломай, — с ее лица не сходила улыбка. Не понятно, от чего у нее было прекрасное настроение. То ли от моего внимания, то ли от того, что скоро должна закончится смена, а может быть у нее просто был легкий характер.

Хотя про характер — это вряд ли. Она довольно жестко поговорила с доктором Смирновым, который распушил хвост.

Интуиция подсказывала мне, что между ними, что-то было, но доктор подвел ее, и, теперь она морозила его — держала на дистанции.

Впрочем, моя интуиция могла меня обманывать.

— Уже.

— Что уже?

— Уже сломал, — сказал я и улыбнулся ей в ответ.

Мы зашли с ней в процедурный кабинет.

— Значит придется лечить и сотрясение мозга, и поломанные глаза.

— Мне кажется, что я, увидев вашу красоту, доктор, уже почти выздоровел. Интуиция подсказывает, мне что если вы просто согласитесь пойти со мной на свидание, то мне никакого лечения не потребуется. Все снимет, как рукой.

— А моя интуиция подсказывает, что ты еще несовершеннолетний. И к тому же очень наглый, — ее тон оставался веселым, она заглянула в карточку — снимай футболку.

— Зачем? — в душе мелькнула надежда. Нет ну а вдруг я ей настолько понравился? Но моим грезам не суждено было сбыться. Надежда тут же растворилась, потому что она вставила наушники фонендоскопа в ушки и начал меня слушать.

— Слушать твои легкие буду. Не дыши, дыши, — она наклонилась и, о Боже, я увидел ложбинку между двух аккуратных грудей. В душе поднялась волна и прокатилась по всему телу. Я уже и забыл, что такое подростковая впечатлительность и гормональные всплески.

Я выполнил все её указания.

— Ну как, доктор жить буду? — спросил я одеваясь.

— Будешь, будешь, — ответила она, заполняя бумаги, — Что ты там наплел насчет сотрясения. Ты из-за милиционеров? Приезжали?

— Я ничего не плел. Это ваш доктор Смирнов со скорой так решил. Я просто молчал. Можно личный вопрос?

— Нельзя.

— Я все же спрошу. Доктор, а что вы завтра вечером делаете? Можно я вас приглашу в кафе-мороженое?

— Ты завтра вечером занят.

— Это чем же еще?

— Своим лечением. Ты будешь находится здесь недельку. Полежишь, полечишься. А там как зав. отделением решит.

— Вы же сами сказали, что нет сотрясения.

— На первый взгляд нет. Но тебя побследуют и поставят диагноз. Если сотрясения нет, то держать тебя тут никто не станет.

— А может сейчас меня опустите доктор? Меня дома ждут, у меня на носу выпускной и к вступительным готовиться надо, — я вспомнил, что июнь, а значит десятиклассники готовятся поступать