– Проходи, – она любезно шагнула назад, как будто это ведьма с лисьими глазами жила здесь восемнадцать лет, а не я. Нет, побыть гостью в собственном доме – конечно, невероятно интересное предложение. Понять бы еще конкретнее, что происходит…
– Прошу меня простить, – произнесла я, стараясь говорить как можно более непринужденно, и все-таки перешагнула за порог моего (не моего) дома, – но, быть может, вы для начала представитесь, чтобы я знала, к кому обращаться?
Ведьма округлила глаза, как будто ее застали за пакостями и вот-вот схватят за хвост, и заметила:
– Это моя вина. Я-то тебя узнала сразу – ладно, почти сразу, Яна. Хотя совсем не ожидала тебя здесь увидеть…
– Взаимно, – не удержалась я.
Она улыбнулась и отвела взгляд в сторону.
– Хотя предлагаю обвинить во всем Алексея. Это он должен был тебе меня представить, но, к сожалению, он лег спать только час назад – недавно мы с ним наведались в один домишко, где творилось что-то нечистое, и все никак не могли доделать отчет. Дедлайны мотивируют, как ничто другое, наверняка сама знаешь.
Я слушала ее треп, стягивая с головы шапку и пытаясь хоть куда-нибудь бы ее уместить, но особо не вникала в смысл. Ждала, когда она скажет что-то дельное. Или хотя бы представится, о чем я и попросила ее минуту назад.
А потом меня вдруг осенило.
Голос у нее был примурлыкивающий, с мягкой «р» и странным растягиваем гласных, и я вспомнила, что когда-то его уже слышала.
Точнее, слышала-то я одно-единственное слово, произнесенное полтора года назад. Имя.
Тогда меня так разозлил этот голос, что я запомнила его наверняка – и вот, пожалуйста, услышала вновь.
Значит, она существует уже с тех времен? Та женщина, что посмела претендовать на внимание моего отца…
Точнее даже так: значит, она существует.
– А ещё лучше – он должен был рассказать обо мне заранее, много раньше, как минимум три месяца назад. Но вечные дела – сама понимаешь… – И без каких-либо переходов протянула мне руку с нежными розовыми ноготками. – Милана. Приятно познакомиться, Яна. Можно на «ты». Надеюсь, мы с тобой найдем общий язык.
Руку я не пожала, принявшись расстёгивать куртку, и Милана пробормотала:
– Хорошо, я допускала мысль, что первое время может быть сложно. Как доехала? Почему не предупредила? Мы бы помогли тебе добраться, даже несмотря на отчет – отчет может и подождать, я так и говорила Алексею, но ты и сама знаешь, как тяжело с ним договориться.
– Сносно, – ответила я, лишь чтобы от нее отвязаться. – И что же, Милана, вы живете здесь? – Она кивнула. А я даже замерла на мгновение, как мелкая дурочка. – Около трех месяцев, по вашим же словам? – Милана повторила кивок. – А где именно?
– Не переживай, – она рассмеялась. – Твою комнату я не трогала. Для меня освободили ритуальную. В ней чудесная атмосфера, впрочем, тебе ли не знать…
– Очень интересно.
Куртка почти сорвалась с крючка, но я успела ее подхватить и плотнее прижать к остальной одежде. Женской одежде темных цветов, пахнущей духами с медово-цветочными нотками. Обиднее всего, что запах-то мне понравился, и это заставляло злиться еще больше.
Милана.
Ведьма, с которой отец был знаком года полтора, как минимум.
Ведьма, которая живет в моей квартире уже на протяжении трех месяцев.
И все это – абсолютно все! – в тайне от меня. Как будто я не заслуживаю права знать, что творится в доме, где я прожила восемнадцать лет! Быть может, мне следовало еще поблагодарить Милану за то, что она меня впустила? Судя по тому, что она ведет себя, как хозяйка, так и есть.
– Хочешь отдохнуть с дороги, или пойдем завтракать? – поинтересовалась она со всем дружелюбием.
Я быстро стянула ботинки, закинула рюкзак, с которым приехала, на плечо, и бросила:
– Не стоит беспокоиться.
За полсекунды преодолела коридор и укрылась в своей (совсем уже не моей!) комнате, напоследок громко хлопнув дверью. Совершенно случайно. Честное слово черной ведьмы.
Ну и пусть отец проснется.
Он должен был проснуться давным-давно, еще от первого дверного звонка. Он должен был проснуться ещё тогда, когда я сидела на вокзале, ожидая, пока начнут ездить хоть какие-нибудь автобусы. Хотя, судя по словам той же Миланы, он в это время еще не спал. Писал отчеты. И правда. А Милана, наверное, помогала изо всех сил.
А вообще-то лучше бы отец проснулся в тот момент, когда ему вдруг захотелось поселить в своей квартире совершенно чужую женщину.
Прежде я ни с чем таким не сталкивалась. А потому не могла сказать, нормально это или нет. Да у нас даже гостей никогда не было, не считая Пашки. Причем Пашка гостил у нас полтора года назад и просто потому что случилась из ряда вон выходящая ситуация – вспомнила о магии тетя Наташа, его мама. За братцем пришлось приглядывать мне. И хомяку. Моему Хомячидзе.
А так…
Чтобы кто-то жил у нас на постоянной основе как минимум три месяца… Кто-то. Женщина, ведьма. С женщинами, а тем более с ведьмами, просто так не живут.
Конечно.
Просто отец себе кого-то нашел, вот и все.
А я, привыкшая видеть его одного, точнее, не привыкшая видеть вовсе, не могу смириться с этим фактом.
С другой стороны, а с чего бы мне с ним мириться. Мы с отцом давным-давно чужие друг другу люди. Спасибо, что пустили, – это теперь уже не шутка. Как вдруг выяснилось, биологическое родство ничего не значит. Ведь этим оправдывал себя отец, когда забрал у меня Янтарную, сестру моей матушки?..
Ох, Янтарная.
Побежденная, но несломленная.
И Кирилл, ее помощник, самый черный маг из всех, кого мне посчастливилось знать.
Этот город погружал меня в пучину воспоминаний.
Все пять месяцев моего обучения вдали от родного дома остались позади, и сейчас я уже не могла сказать, были ли они реальными, или моя больная голова их выдумала. Их, и Милану, и этот жуткий холод…
Комната была точь-в-точь такой же, какой я ее оставила. Разве что погасла та искра жизни, что царила в комнате, пока я здесь жила. А потому все вокруг казалось застывшим.
Если учесть, что в общежитие я брала только самое необходимое, моих вещей в комнате осталось предостаточно. Я надела первый попавшийся свитер поверх своего собственного, чтобы ускорить процесс согревания, и даже шерстяные носки где-то откопала. Села на кровать, прижавшись спиной к изголовью.
Даже вентилятор все еще стоял на моем столе на том же самом месте. Неряшливо свисал выдернутый из розетки шнур.
Интересно.
Когда дрожь прошла, я поднялась с кровати и выглянула в окно. Седьмой этаж, внизу все кажется мелким и ничтожным. Сейчас-то я живу на третьем, и с окна можно было даже людские лица разглядеть, если постараться. А тут… Впрочем, не так уж много на улицах людей. Даже детей во дворе невидно. Конечно. Холодно. Быть может, даже отменили занятия в школах. Хотя, сколько себя помню, я ходила в школу в любой мороз…
