и крупье».
Я снимаю брелок с зеркала, отсоединяю кулон от шнурка и бросаю его в металлическую коробку. Держа в одной руке брелок с мишкой, продеваю кожаный шнурок через петлю в верхней части, затем завязываю вокруг запястья.
Когда поднимаю взгляд на дом, огонь уже пожирает его стены. Я откидываюсь на спинку водительского сиденья и смотрю, как пламя уничтожает то, что когда-то было моим домом, а также последние осколки моей души.
Я никогда не считал себя хорошим человеком. В первый раз я лишил человека жизни в шестнадцать лет. Это была самооборона, но сути дела это не меняет. Когда живешь на улице, в самом худшем районе города, то либо убей, либо будешь убит. Выживают сильнейшие.
К тому времени, когда встретил Натали, во мне осталось не так уж много человечности, но то, что она была рядом со мной, помогло сохранить эти жалкие крохи. Она стала моей отрадой. Единственная, кто не давала моему сердцу превратиться в неприступный холодный камень.
Я никогда не рассказывал ей правду о своей «работе», боясь, что она испугается меня. Натали верила, что я работаю охранником на военном объекте, и не подозревала, что живет с убийцей. Иногда мне хотелось довериться ей, поведать о некоторых своих заданиях, но не думал, что она сможет это выдержать, поэтому держал язык за зубами. Мне было достаточно того, что она находилась рядом со мной.
Но теперь ее нет, и она забрала с собой все хорошее. Надежду. Мечты. Любовь. Остались только агония и ярость. Из этой ярости поднялся кровожадный, одичавший зверь, жаждущий возмездия. Крови. Смерти.
Мне плевать, что случившееся с моей женой — это случайность. Неважно, был ли за рулем машины, сбившей ее, высокорослый мальчишка или чей-то слабовидящий дед. Я найду их. И они заплатят.
Достаю из металлического ящика пачку документов и начинаю листать, вглядываясь в разные имена. Множественные личности — это необходимость, если в твои обязанности входит убийство людей. Я останавливаюсь на последнем документе, имя которого не использовал уже почти десять лет. Алессандро Дзанетти. Крюгер несколько месяцев допытывался у меня о моем настоящем имени, но я не уступал, даже после того, как его люди сломали мне руку, и в конце концов он оставил эту тему. Ему не нужен был солдат, который не мог отправиться на задание, потому что он был слишком груб, а все новобранцы все равно пользовались фальшивыми именами и удостоверениями. Не знаю, почему я так упрямился по этому поводу. Может, потому что мое имя было единственным, чем я по-настоящему владел в то время, или же мне просто нравилось злить Крюгера.
Схватив стопку поддельных удостоверений и паспортов, включая документы, которые получил на прошлой неделе, выбрасываю их в окно. Думаю, будет уместно использовать свое настоящее имя, когда убью ублюдка, виновного в смерти моей жены.
К тому времени, когда я включил задний ход и выехал с подъездной дорожки, пламя уже добралось до крыши, превращая мой дом в пепел.
Четыре месяца назад
Дождь не прекращается, промочив мою и без того мокрую куртку и приклеив волосы к лицу. Потрясенная новостью о том, что закусочная, в которой работаю, закрывается на следующей неделе, я оставила зонтик на работе. У меня остается только моя работа на неполную ставку в бухгалтерской фирме, а этого недостаточно, и мне придется срочно начинать искать что-то другое.
Пока пытаюсь убрать с глаз мокрую прядь, слева от меня проносится грузовик, окативший меня грязной лужей. Со вздохом поражения останавливаюсь посреди пустынного тротуара и смотрю на свои новые белые кроссовки, которые теперь намокли и испачкались в грязи.
Несмотря на проливной дождь, я не могу отвести взгляд от своей обуви. Вчера чувствовала себя немного виноватой и взволнованной, когда купила новые кроссовки, потому что с деньгами в этом месяце туго. Если бы знала, что сегодня потеряю работу, я бы никогда их не купила.
От размышлений меня отвлек автомобильный гудок, и, подняв голову, я увидела Меланию, мою лучшую подругу со школьных времен, которая махала мне из окна своей машины.
— Господи, Рави! — кричит она. — Садись!
Я спешу к ее машине и открываю пассажирскую дверь, но когда вижу красивый салон и сухое сиденье, то просто качаю головой.
— Я вся грязная.
— О, ради Бога. Просто садись, Равенна. — Мелания хватает меня за руку, затаскивая внутрь.
— Задержалась на смене? — спрашиваю я, пристегивая ремень безопасности. Мелания работает в аптеке, расположенной неподалеку.
— Да. Я должна была закончить к полуночи, но кое-какие поставки пришли с опозданием, и мне пришлось разбираться с ними. Кстати, привезли обезболивающий бальзам, о котором ты спрашивала для мамочки Лолы.
Я киваю. В свете сложившейся ситуации не уверена, что мы можем себе это позволить в данный момент.
— Я видела Витто, когда ехала на работу сегодня днем, — продолжает она, сворачивая на улицу. — Он был с Уго.
— Я сказала ему, чтобы он не общался с этим парнем, но он не слушает. Этот парень до добра не доведет.
— Они опять воруют?
Я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. В последний год с моим братом было очень трудно.
— Надеюсь, что нет. Менеджер продуктового магазина сказал, что подаст заявление в полицию, если поймает их снова.
— Может, попробовать найти ему работу на лето? Я могу поспрашивать, если хочешь?
— Да, это было бы здорово, — говорю я, хотя знаю, что из этого ничего не выйдет.
После смерти отца, случившейся год назад, Витто то и дело попадал на собрания членов «Коза Ностры», иногда выполнял поручения, надеясь, что его попросят стать солдатом вместо отца. Мы с мамой всеми силами пытались выбить из его головы эту нелепую идею, но безрезультатно. Я запретила ему ходить в такие места, но, наверное, он все равно делает это тайком.
— Рави, со временем он одумается. Вот увидишь. — Мелания останавливается перед моим домом и берет мою руку в свою.
Надеюсь, что так и будет. Я сжимаю ее руку в ответ и открываю дверь.
— Это всего в квартале отсюда. Тебе не нужно было подвозить меня до дома.
— Это за то, что ты делала за меня домашнее задание по математике в школе. — Она смеется. — Передай привет своей маме Лоле.
— Обязательно передам.
В мокрых кроссовках, шаркая, я бегу к зданию и поднимаюсь на четыре лестничных пролета. Как можно тише, вхожу в квартиру и направляюсь в ванную, чтобы переодеться, но вдруг слышу за спиной дрожащий мамин голос:
— Витто еще нет дома.
Я
