Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 194
стонов.
— Не все способны оценить красоту моего сада, — раздался мягкий, тихий, кажущийся ласковым голос. — Однако нечасто меня посещают те, кто сам способен украсить любой сад. Что столь очаровательному цветку нужно от скромного художника?
Абхилагаша поежилась. У нее неприкосновенность, хозяин этого мирка знает, что если тронет ее — Хальтрекарок больше не пригласит его в гости. И все же ей было не по себе среди этих терний, в центре фантасмагоричного леса, что словно кусок Банка Душ, только живой и дышащий.
— У меня есть… сюжет для тебя, — улыбнулась демоница, сделав над собой усилие.
— Сюжет… — повторил Сорокопут, выступая из сплетений лоз и терний.
Абхилагаша не сдержалась и поморщилась. Суть Древнейшего, как же он омерзителен! Паргорон только выиграл от того, что Мышцы перестали пятнать его своим присутствием.
Сурдиты похожи на храков, но храков гипертрофированных, раздувшихся во все стороны. Словно огромная безволосая горилла, Сорокопут опирается на могучие ручищи, шея у него отсутствует, глазки крохотные и совсем белые, а пасть — просто прорезь в скользкой серой коже.
И этот бесформенный полоумный урод воображает себя художником! Свой малюсенький мирок, личный анклав он превратил в грандиозное полотно, воспевающее мучения. Сам он утверждает, что это символизирует круговорот жизни — смертные и даже бессмертные медленно умирают на бесчисленных шипах, давая энергию ему самому и его растениям.
Нет, Абхилагаша и сама иногда развлекалась, шутя и играя со смертными. Но только ради веселья, она не привносила в это сложный замысел и не возводила в ранг высокого искусства. Это просто средство развеять скуку.
При других обстоятельствах она бы держалась от Сорокопута подальше. Он слишком зловеще ее рассматривает. Словно лепидоптеролог, увидевший красивую бабочку и уже прикидывающий, как половчее насадить ее на булавку. Но у Абхилагаши была проблема, и после долгих раздумий она решила, что именно Сорокопут — лучший способ ее решить.
Она пыталась обойтись без чужаков. Никто не скажет, что она не пыталась. Она беседовала аж с четырьмя демолордами, и в первую очередь своими родителями, Гариадоллом и Совитой. Увы, Лахджу охраняют закон о спасшейся жертве и странный каприз Корграхадраэда. Конечно, если она сама залезет кому-то в рот, ее сожрут, но по своей инициативе демолорды ее не тронут… если не заплатить больше, чем Абхилагаша готова.
Что ж, придется привлечь специалиста со стороны. Сорокопут не принадлежит Паргорону, так что его не связывают кодекс гохерримов или иные установления, а к тому же его точно заинтересует подобная добыча.
Поэтому он обойдется дешевле.
— Ах, как это романтично, — произнес Повелитель Терний, растягивая щелеобразный рот в улыбке. — Сбежала от нелюбимого супруга. С любимым смертным. Это так очаровательно… я даже знаю, куда повешу обоих.
Его лозы с шуршанием раздвинулись, открыв просторный грот. В нем на шипах корчились особенно прекрасные «бабочки». Абхилагаша заметила среди них даже небожителей, в том числе огромного серафима. Коллекция Сорокопута воистину впечатляет, и демонице стало приятно при мысли о том, что ее пополнит Лахджа.
— Я могу потом посмотреть? — спросила она.
— Да… думаю, они удачно впишутся в инсталляцию. Возможно, завершат ее. Это красивая пара?
— Мужчина — да, женщина… ну так, ничего особенного.
— М-м-м, женская зависть, — тихо произнес Сорокопут. — Ты бы вписалась куда-нибудь в уголок… с лицом, перекошенным злобой… да-а-а… ничто так не улучшает очаровательное личико, как буря эмоций…
— Хальтрекарок знает, где я, — предупредила Абхилагаша, складывая пальцы щепотью и готовясь открыть рот.
— Просто мысли вслух, — покачал головой Сорокопут. — Не принимай на свой счет. Считай это за комплимент.
Абхилагаше это комплиментом не показалось. Но какая разница? Она вручила Сорокопуту вексель Банка Душ, поделилась менталограммой с обликом, именами и прочими сведениями о жертвах, и поспешила откланяться.
— О-о-о… — донеслось сзади. — Да, красивая пара… Они украсят коллекцию… Крылатая девица очень хорошо будет смотреться вот здесь…
Глава 2
Радужную бухту осветило восходящее солнце. Часы показали первый рассветный час дня Хрустального Вепря. Последний день летних каникул, завтра дети вернутся в школу, но еще сутки свободы и веселья у них остались.
И особенно этим последним суткам каждый год радуется Астрид Дегатти, потому что сегодня у нее день рождения. Лахджа проверила, как там именинный торт, еще разок просмотрела карту с подсказками и глянула через Матти, спит ли все еще старшая дочь.
Она спала. Обычно в свой праздник Астрид просыпается ни свет ни заря, но вчера она допоздна сидела над заданием на лето. Оно было скромное, только чтобы дети не перезабыли все к началу четвертого класса, но Астрид, разумеется, не делала ничего до последнего… в ее случае предпоследнего дня. Губить арифметикой свой праздник она не собиралась, так что корпела над ней вчера, нацепив на нос Очко Истины и уговорив Матти себе помогать.
Она все сделала, но теперь дрыхнет без задних ног. Раскинула крылья, съела во сне кусок подушки и громко сопит, подергивая хвостом.
Матти, вытащи у нее изо рта наволочку.
Кр-ра-а, нет! Она слюнявая! И во сне она ест попугаев!
Лахджа закатила глаза. Все в этом доме надо делать самой. Столько вокруг всяких волшебных помощников, магии, муж вот волшебник, а делать все равно все надо самой.
— Мя… пяяя… — пробормотала Лурия, тяня к ней ручки. — Пяяяя…
— Смотри, смотри, она говорит «папа»! — триумфально воскликнул Майно.
— Она не может, ей четыре луны, — скептически возразила Лахджа. — Она просто хочет на ручки. На мамины ручки. Потому что она маму любит больше всех.
— Женщина, перестань соперничать со мной за любовь детей, — велел муж. — Это бессмысленно, потому что вся та любовь, что ты получаешь от них, тоже моя. Ты фамиллиар, так что всю себя преподнесла своему супругу.
Лахджа с беспокойством оглядела Майно со всех сторон. Ощупала и обшарила, но нет — нигде нет следов укусов.
— Каких укусов? — не понял волшебник.
— Хальтрекарока. Где он тебя покусал?
Майно скривил губы, показывая, что шутку услышал, но оценил весьма низко. А Лахджа продолжила баюкать Лурию, которая ночью слегка простыла и сопливила.
Обычно у полудемонов здоровье крепкое. Вероника почти не давала поводов для беспокойства. Но Лурия, увы, родилась слабенькой и даже немного чахлой.
— Ну ничего, мы тебя откормим, — ворковала Лахджа. — Взлелеем, взрастим… не рыгай на маму… отмоем… и тебя, и маму, и стол, и пол… стол заменим…
У маленьких фархерримов и полукровок кислотные слюни, сопли и рвота. Очень-очень мешающий защитный механизм… или баг конструкции. Это было бы полезнее взрослым, но как раз у взрослых этого нет. Астрид уже практически не выделяет разъедающих окружение субстанций.
Лахджа передала хворающую
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 194
