только сбор урожая, его продажа, выплата денег работникам и сбор денег с арендаторов земли и домов.
— Так если дома непригодны для проживания, как можно требовать за них арендную плату? — изумилась я. На что тут же получила ответ:
— Думаешь, на улице лучше будет?
Меня очень тронули проблемы простых людей, вот только решить их было точно не в моих силах. Я оказалась в куда худшем положении, чем они. Только поддержка владельцев паба не позволила оказаться на улице, и умереть от голода где-нибудь в сточной канаве. Хотя, сказать по правде, вряд ли в деревне это бы допустили. Люди тут оказались удивительно добрыми, искренними и отзывчивыми. Несмотря на свою бедность, они готовы поделиться последним куском хлеба с тем, кто нуждается еще больше.
Прошло всего три дня, а я уже успела познакомиться со всеми местными женщинами, и большей частью мужчин, занятых в полевых работах. Женщины, преимущественно домохозяйки, частенько заглядывали к Талине, а их мужья и сыновья в паб “пропустить кружку эля в мужской компании”, как они это называли. Наличие Талины или меня их при этом не смущало. Теперь уже они не вызывали во мне того отторжения, которое я испытала поначалу. И, казалось, моя жизнь потихоньку стала налаживаться.
Первое время, по привычке, рука то и дело тянулась к смартфону, а пальцы тосковали по клавиатуре, но погруженная в новую жизнь, работу, общение, очень быстро отвыкла от Земных привычек. И в конечном итоге обнаружила, что без техники жизнь гораздо интереснее: находилось время и на общение, и на прогулки, и на изучение новых навыков, так необходимых в этой новой реальности.
По мере получения новых сведений о мире, в моей голове созрел план: поработать в пабе, немного заработать, тем более что стол и крыша над головой были не единственной помощью, мне еще полагалось небольшое жалованье, которое я решила полностью откладывать, а потом отправиться в столицу к старцам-волшебникам. Конечно, я помнила о словах местных, что еще ни одного человека не вернули в его мир, но вдруг мне все же повезет? А если нет, то в городе я скорее найду свое предназначение, чем в маленькой деревеньке. Я была городской. Сельская жизнь, по правде, меня пугала.
Именно в тот момент, когда я спланировала свою новую жизнь, и получала удовольствие от настоящего момента, произошло самое странное событие, к которому я совершенно не была готова.
Как-то я вышла во двор, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Вдруг меня окликнул до ужаса знакомый голос:
— Никочка, ну наконец-то я тебя нашла!
Я вздрогнула и медленно повернулась к говорившей. Бабушка! По идее, оказавшись в чужом мире, я должна была прыгать от радости, что встретила близкого мне человека. Но меня охватили иные чувства — разочарование, граничащее с паникой. Неужели этот кошмар никогда не прекратится, и мне вновь придется нести ответственность за ту, которая совершенно не может позаботиться о себе? Ну ладно на Земле. Я училась, работала, чтоб полностью содержать себя и никоим образом не обременять бабушку, помогала по хозяйству, разгребала то, что она совершала по невнимательности. Но тут! Как я смогу позаботиться о ней тут?! Вряд ли в этом мире есть пенсии или пособия для пожилых.
“Какая же я эгоистка”, — вдруг подумала я, на весь тот поток, что пронесся за пару секунд в моей голове.
— Бабушка, как ты тут оказалась? — наконец промолвила я, подходя и обнимая ее.
— Ох, дорогая, — вздыхая, произнесла она, — я так волновалась, когда ты пропала. Услышала, как хлопнула дверь и тишина. Не представляешь, что пришлось мне пережить.
— И все же, как ты тут очутилась? — не сдавалась я.
— Я сделала то же, что и ты — хлопнула дверью. Правда за эти дни мне не единожды пришлось это сделать, но я все же нашла тебя, дорогая внучка.
Тяжелая ночь
— Чудесно, — промямлила я, не понимая, что теперь делать.
— Где это мы? — осматриваясь, между тем говорила бабушка. — Тут очень красиво. Никочка, а поле! Ты видела поле? Словно сошло с картины Ван Гога.
— Да-да, поле чудесное, вот только куда важнее придумать, что теперь с тобой делать, — нахмурилась я в раздумье.
— Ах, Ника, ты всегда была такой приземленной, точно как твой дед. Живи! Радуйся! И разгладь эти ужасные морщины на лбу, а то так и останутся. Кто тогда тебя замуж возьмет?
— Замуж?! — рявкнула я. — Жить и радоваться? В чужом мире? Без денег к существованию, жилья? Об этом ты случайно подумать не хочешь?
Бабушка пожала плечами, сорвала какую-то травинку, и, вертя в руках, произнесла:
— Зачем мне волноваться о таких мелочах, когда у меня есть такая замечательная внучка?
Я растерянно уставилась на нее. В этой фразе была вся она. Может именно поэтому мой отец сбежал от нее в другой город, и наотрез отказался возвращаться? Так или иначе, но теперь эта “обуза” была на мне, а я даже не представляла, что теперь делать. Ситуацию спасла Талина, вышедшая за мной.
— Ника? Добрый день! Вижу вы тоже не из наших краев, — растерянно произнесла она, разглядывая бабушку, а затем переводя взгляд на меня.
— Талина, познакомься, это моя бабушка — Раиса Семеновна. Тоже попала в этот мир.
— Очень приятно, проходите, — пригласила она в кухню, чаще всего выполняющую роль гостиной. Я смущенная плелась сзади.
В кухне сидел Гелиан, при виде моей бабушки он присвистнул:
— Ого, да эти старики решили план перевыполнить!
— Дорогой, познакомься, это бабушка Ники — Раиса Семеновна.
— Кхм… очень приятно. — Гелиан посмотрел на жену, та только руками развела. — Ника и вы, Раиса…
— Семеновна, — подсказала бабушка мило улыбаясь.
— К сожалению, мы не можем себе позволить помочь еще одному человеку. — Гелиан говорил явно смущаясь. — У нас нет еще одной комнаты…
— О, не волнуйтесь, я прекрасно размещусь с Никой, — перебила его бабушка. — Да и с работой ей помогу.
Я в ужасе посмотрела на нее. Помощь этого Божьего одуванчика мне слишком хорошо была знакома. В этот момент Гелиан воскликнул:
— Но вы же не сможете обслуживать посетителей паба в своем возрасте!
— Не волнуйтесь, я справлюсь, — безмятежно ответила бабушка.
— Хорошо, — вздохнув, проговорил Гелиан, и вышел из кухни.
Снова Талине пришлось одалживать комплект одежды, от которого бабуля пришла в полный восторг. Ей нравилось абсолютно все — не смущала ни величина комнаты, ни отсутствие так ею любимых побрякушек, ни предстоящая работа, ни тем более чужая одежда. Я только молча вздыхала и возведя глаза к небу задавалась вопросом: “За что?”
Вечерний наплыв
