моим советам.
— Нет у меня времени объяснять! Сядьте пожалуйста на место и послушайте! Вы должны будете сделать для меня одно дело!
— Но… Как ты…
— Сядьте! — рявкнул ей своим уже повзрослевшим голосом.
Ошарашенная моим поведением, она послушно села.
— Благодарю вас. Извините за вот это все, — широко развел руками, охватывая весь класс, — у меня и правда мало времени. В будущем…
Она усмехнулась, услышал начало фразы. Я надавил:
— В будущем! Мы будем иногда встречаться с вами… В ином смысле этого слова. Вы мой горячо любимый друг, Елена Дмитриевна. Мне нужно от вас, чтобы вы предотвратили смерть Дениса Колесникова.
Видя, с каким недоверием она слушает меня, я пошел ва-банк:
— В детстве вас изнасиловал отчим.
Она вскинулась и быстро-быстро заходила по классу. Продолжалось это минуты две. Но у меня не было времени ждать.
— Сядьте на место! — чуть мягче добавил. — Пожалуйста.
— Кто тебе это…
Она остановилась, не договорив фразу, и пристально посмотрела мне в глаза. Ее лицо раскраснелось, но женщина быстро взяла себя в руки.
— Все верно, Елена Дмитриевна, вы мне это сами и рассказали, подвыпив на поминках вашего отчима. Мы хорошо дружим в будущем.
Спустя некоторое время она села обратно на стул, обхватила голову руками и облокотилась локтями в стол.
— Я хочу спасти своего друга. Мне было больно его терять. Напомню, времени у меня сейчас мало. Наверное…
Я действительно не знал, когда произойдет откат и я вернусь обратно в Сыю. Или не вернусь, и сдохну на пороге дома Карелиных.
— Когда и где?
— Правильная постановка вопроса, дорогая Елена Дмитриевна. Пятого августа две тысячи двадцать третьего года. В столице. На нас совершат нападение люди… Впрочем, не важно какие люди. Его убьют, и я ничего не смогу с этим сделать. Вы умная, сделайте что-нибудь, чтобы предотвратить его смерть.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Да. Проверьте щитовидку. И скажите дочери, чтобы опасалась езды на горных лыжах. А так, вроде бы ничего для вас нет.
— Скоро будет прежний Лев?
— Да. Вот-вот меня вышвырнет из тела этого юнца.
— А сколько тебе сейчас лет?
— Двадцать восемь.
— И ты сам не совершал ошибок? Может следует и тебя уберечь от чего-нибудь?
Я горестно усмехнулся:
— Их слишком много, дорогая моя учительница. Слишком много. Единственная просьба: друга помогите спасти. Даст Бог, еще свидимся, и я навещу вас здесь же в конце августа двадцать третьего года.
— Я буду ждать, Лев. Буду ждать.
— Кстати, насчет Машки правда. Пусть не дуется. Погубила себя девчонка. Всему виной ее пиз… Кхм. Женское либидо. Вот еще что…
Я взял листок в руки и быстро набросал пару фраз своим родителям.
— Преподнесите как-нибудь правильно. Сами понимаете, все это выглядит, как бред. Знаете, когда родители живы, то не ценишь времени, проведенного с ними. А когда их не станет… Ну, вы должны меня понимать.
* * *
— Елена Дмитриевна, почему вы плачете? И где мои одноклассники?
Юный Лев Ахматов пребывал в растерянности. В какой-то момент он кажется заснул и пропустил что-то важное, что заставило его любимого учителя горько плакать.
— Это сделал я? Я вас обидел?
— А? Что? — учительница вдруг серьезно посмотрела на него, вытерла слезы и притянула к себе. — Тяжело тебе будет, Лев. Но ты будь сильным. Иди на перемену, оставь меня одну.
Лев ушел в недоумении.
Почему она рыдала? Уж точно не из-за щитовидки или увлечений своей дочери. Елена Дмитриевна решила для себя, что будь там что-то серьезное, то Лев из будущего наверняка бы ей об этом сказал. Нет, все дело в нем. Будучи магом души, она видела Ахматова насквозь.
Его душа искалечена, растерзана в клочья. В своей жизни она не видела человека, получившего бы такие сильные увечья. Как он вообще держится? А чакра? Ей ведь не показалось, что она разделена на две части, обе заполнены, а одна — кровоточит?
Она поверила его словам. Но не потому что он рассказал постыдную вещь из ее прошлого (как она вообще могла ему такое рассказать⁈), нет, а по слепку души молодого Льва. Возможно, в будущем она сможет ему помочь. Елена Дмитриевна заглянула в календарь, висевший на стене. Усмехнулась своим мыслям:
«Ждать-то осталось всего ничего, каких-то семнадцать лет».
Она стала приводить мысли в порядок, решая, как действовать. Для начала она уже сегодня возьмет отгул. Возможно, даже на неделю. А дальше ей предстоит серьезный разговор с родителями Льва. С отцом семейства может и не заладиться, он человек суровый, а вот мать Льва должна будет ее выслушать и… поверить.
* * *
«Хм, все-таки жив».
Не открывая глаз, я расплылся в довольной улыбке. На душе было умиротворение. Уверен, Елена Дмитриевна сделает все правильно и предотвратит гибель моего лучшего друга.
Я прислушался к своим ощущениям. Тело было наполнено легкостью, хотя и покалывало изнутри. Потом вспомнил про Стива и подорвался с кровати.
— Стивен!
— Да жив он, жив. Бегает уже.
Астай сидел в кресле как всегда, посасывая пахучую трубку.
— Хм, сколько я проспал?
— Два дня.
Хотелось воскликнуть: «И за эти два дня один маленький флэшбэк⁈». Хотя, если подумать, и его было более чем достаточно. Я ведь еще не убедился, что это не обычные галлюцинации, а действительно путешествие в свое прошлое.
Как появится связь, нужно будет срочно выяснить судьбу моего друга. А еще Мишки Карнаухова — боевого товарища.
— Собирайся, Астай, мы идем в пещеру.
Астай поперхнулся табаком.
— Опять⁈ Тебе мало было?
Бедный хакас искренне был против моего похода обратно. Но что я мог поделать с собой? Я все еще тешил себя надеждой вернуться туда и спасти Сану.
— Мало, Астай! Я должен все исправить.
— Ты уже исправил, Лев. В Сые теперь пять тысяч жителей, а гора называется Улуг Хуртуях Тас, а
