тут, то ли на полном серьезе озаботилась. Слава богу, если первое. Хлопает входная дверь.
— Тадаима! — звучит звонкий голосок Хинаты: — я дома! Мам, ты не поверишь, что мне Айка-чан сказала!
— Хината! — сияет мама: — ты-то мне и нужна. А ну-ка, иди сюда!
— Я… пожалуй пойду — говорю я, осторожно выбираясь из-за стола. Второй раз лекцию о половом воспитании от мамы — я не переживу. У меня психика хрупкая.
Глава 2
Мы с Хинатой сидим в ее любимом кафе, том самом, что в торговом центре и глядим в пространство стеклянными глазами. Наша жизнь уже никогда не станет прежней. Она — все еще ребенок, но уже никогда не будет наивной и невинной как раньше. Рубикон перейден. Спектакль окончен. Иллюзии развеяны и сейчас мы с ней как морские пехотинцы, которых эвакуируют на вертолете из Сайгона — «взгляд на две тысячи ярдов», бледные лица и расширенные зрачки, слабая реакция на товарища рядом, который кричит рядом «я не чувствую своих ног!». Или… «будете ли вы парфэ?» Парфэ?
— Будете заказывать или нет? — переспрашивает нас Айка-чан и я наконец прихожу в себя. У нашего столика стоит официант и его лицо мне смутно знакомо. Я машинально тыкаю в меню, заказываю парфэ для сестренки и что-то для себя. Еще — чай. Мне нужно много чая. Может быть даже весь чай в мире, чтобы смыть этот привкус с языка.
— Да что с вами такое твориться? — не выдерживает Айка: — я вас в первый раз такими вижу! Ладно, ты, ниисан, ты иногда мог зависнуть, но Хината!
— У нас моральная травма — поясняю я: — у Хинаты посттравматический синдром. Хината!
— Инцест это плохо… — бормочет себе под нос сестренка: — Генрих Шестой. Габсбургская челюсть. Тутанхамон. Турецкая головоломка. Риски передачи патологий в результате близкородственных браков. Снова Тутанхамон. Клан Кингстонов. Карл второй. Макрогения. Крипторхизм. Николай Второй. Гемофилия. Распад Империи. Распутин. Эдипов комплекс. Комплекс Электры.
— Ого! — уважительно говорит Айка: — я половину слов не понимаю вообще. Что это с ней? Она прошла курс обучения на медика?
— Хуже. — вздыхаю я: — она прослушала курс лекций от мамы. На тему «инцест это плохо» и «фетиши должны быть здоровыми».
— От вашей мамы? — хмурится Айка: — мама у вас классная. Красивая и … вообще.
— Не надо сейчас про маму — отвечаю я: — а то у нас с Хинатой рецидив случится. Давай на свободную тему поговорим. Как у джентльменов принято — о погоде там, политике или спорте.
— Когда мне Хината позвонила — я сперва испугалась, ведь она только от меня вышла — говорит Айка: — ну я и подумала — что случилось. А потом пришла, а тут ты, Кента-ниисан. Давно мы не виделись.
— Да уж. — начинаю припоминать как давно. Получается… очень давно. Я с ней еще до всей этой эпопеи с «Токийским Айдолом» последний раз виделся. Или как там принято у людей опасных профессий говорить — крайний раз. Как по мне, так Айка с того времени опять успела вырасти и … либо поправиться в объемах, либо надеть бюстгальтер с поролоновыми вставками. В любом случае — на Айку приятно посмотреть. Конечно, она все еще остается мелкой для всех этих языческих забав, но посмотреть приятно. Сила Юности прямо так и пышет из нее, раздвигая ее губы в улыбке и подмывая вскочить и затанцевать, все ее тело постоянно куда-то движется, даже когда она на месте сидит. Ну не может она спокойно сидеть, она ерзает, облизывает губы, водит глазами, словно молоденькая необъезженная лошадка в поводу.
— С тех пор многое поменялось — она тактично продолжает уводить тему разговора в сторону от травматических событий утра выходного дня: — ты стал такой знаменитый.
— Да ладно тебе. Слава — продукт быстро портящийся. В моей старой школе уже даже и клуб фанатов расформировали. Нет, скорее — сам по себе распался. В наше время хайп живет недолго. Неделька-другая и все забыли. Но… так даже лучше. — отвечаю я: — потому что известность меня немного раздражает.
— Но… ведь все к этому стремятся. — хлопает глазами Айка: — слава, богатство, власть. Девушки.
— Слава не равно богатство. Равно как и наоборот. — я задумываюсь над финансовым положением моей сумасшедшей девушки. На днях Натсуми обронила фразу о том, что «Подлей масла в огонь» — на грани банкротства. Сеть заправок Бьянки, крупнейшее ее предприятие. В общем-то неудивительно, она ж делами практически не занимается. Но обычно такие вот предприятия могут существовать и без собственника — только толковый менеджмент требуется. Совет акционеров, например, будучи собственниками — практически в управление крупными корпорациями и не вмешивается — до тех пор, пока прибыль идет. Нет прибыли — собирается и увольняет одного директора и нанимает другого. Не всегда, но как один из инструментов. А вот в ценовую политику, в продвижение на рынке, во все эти детали — не вмешивается. Так что, наверное, Бьянка как собственник может и не руководить процессом выбора рекламной кампании или там обеспечением станции заправок дополнительными холодильниками для напитков или автоматами для покупки закусок, цветом и фасоном униформы, но уж менеджера она сама выбирает.
— От славы обычно ожидают монетизации, а сама по себе слава в современном мире бесполезна и порой опасна бывает — продолжаю я, видя, что Айка не торопится вставлять свое мнение: — но и черт с ним. Лучше расскажи, как у тебя в школе дела. Завела себе парня?
— Что? Нет! Конечно нет! Я… — Айка стремительно краснеет и бросает быстрый взгляд на Хинату: — у меня уже есть…
— Вот даже как? Похвально. В твоем возрасте я об отношениях даже и не думал. Я носился с палкой по двору.
— Мне мама журнал дала. — ни с того ни с сего встревает в беседу Хината: — вот. — и на стол ложится глянцевый журнал. На обложке журнала — мускулистые полуобнаженные молодые парни в гавайских шортах. Парочка держит доски для серфинга, на заднем плане — пальмы и пляж, а еще девушки в купальниках, щеки которых заштрихованы, видимо от смущения. Надписи гласят «Одна девушка в клубе серфинга и десять красавчиков-атлетов!» и «Летние каникулы удались!». Мелкими буквами «Наоя-чан и ее приключения в мужской раздевалке!».
— Пхфхв! — давится чаем Айка, глядя на этот журнал: — это что такое?! Хина-тян, спрячь немедленно! Мы в публичном месте!
— Ого. Не знал, что и такие журналы бывают — вздыхаю я. Но не удивляюсь. Меня вообще сегодня утром
