душе. Как наши сердца не позволяют нам полностью забыть кого-то. Я должна была забыть это давным-давно, но каждый раз, когда я встречаюсь с другим мужчиной, я вижу перед собой Джейка.
Я говорю себе, что это потому, что у нашей истории нет завершения. Я понятия не имею, кто звонил ему в тот вечер и куда он пошёл. Мне пришло в голову, что это был Хантер, но потом я убедила себя, что если бы это был он, то один из них сказал бы мне. Они бы не держали меня в таком неведении все эти годы. Я даже говорю себе, что, если бы у меня были эти ответы, я не была бы этой оболочкой женщины, тоскующей по мужчине, которого я никогда больше не увижу.
— Он был хорошим человеком, Скайлар, — говорит мне Джордж, и я киваю.
Мой отец и Джордж играли в шашки каждую субботу днём на нашем крыльце. Перед уходом на работу я заваривала им чай с печеньем. А теперь на крыльце висит табличка с требованием выкупа.
Дом моего детства продают с аукциона на этой неделе. Я не останавливаюсь на остальных воспоминаниях, которые хранит этот дом. Я не думаю о Хантере и Джейке, играющих в видеоигры в гостиной, или о нас троих, пробирающихся на кухню, чтобы съесть целый шоколадный торт вместе. Я чертовски не хочу думать о том, что произошло в моей спальне в ночь моего двадцать первого дня рождения.
Он ушёл и больше не вернётся.
Теперь, когда я теряю дом, пришло время решить, что, чёрт возьми, мне делать со своей жизнью. По крайней мере, поскольку я медсестра, я могу найти работу где угодно. Мне просто нужен арендованный небольшой дом в каком-нибудь маленьком городке. Проблема в том, что у меня нет никаких сбережений на данный момент. Я вкладывала каждый заработанный цент на папин банковский счёт, чтобы свести концы с концами.
Джордж похлопывает меня по плечу, а проповедник Генри подходит пожать мне руку. Я слегка улыбаюсь ему.
— Спасибо за услугу, — говорю я. — Это была хорошая служба.
— Конечно, Скайлар, — отвечает он. — Я хочу, чтобы ты знала: мы все думаем, что это просто ужасно, что ты теряешь дом. Мы собрали деньги, не так уж много, но церковь приняла особое приношение для тебя, чтобы помочь снова встать на ноги. Может быть, это будет первоначальный взнос за аренду небольшого дома или, по крайней мере, трейлера. Используй их так, как считаешь нужным.
Он достаёт из кармана конверт и протягивает мне. Часть меня говорит, что я не должна брать его, но другая часть меня, рациональная сторона, говорит, что мне некуда идти. Я не могу позволить себе много, и мне нужно забрать свои вещи из дома уже сегодня. Всё важное уже упаковано, а то, что я оставлю после себя, будет выброшено в мусор.
— Спасибо, — говорю я. — Это поистине благословение.
Генри обнимает меня, и мы оба вздрагиваем от звука двигателей, с рёвом въезжающих на кладбище. Он отпускает меня, и мы наблюдаем, как группа мужчин на мотоциклах приближается к могиле. Я хмурюсь, любопытствуя, почему эти люди сорвали похороны моего отца, когда понимаю, что человек во главе других байкеров — мой брат.
Хантер останавливает свой мотоцикл, и люди позади него следуют его примеру, но они остаются сидеть, пока он слезает и подходит ко мне. За последние несколько лет Хантер изменился. Он уже не тот светловолосый голубоглазый мальчик, с которым я росла.
Его глаза уже не светятся так ярко, как раньше. Его когда-то стройное, но крепкое тело теперь полно мускулов, и эти мускулы покрыты татуировками. Я его почти не узнаю.
— Сестрёнка, это было так давно, — говорит он хриплым голосом.
Он не пытается заключить меня в объятия, как это делают братья и сёстры после долгого отсутствия. Он даже не улыбается и не выглядит дружелюбным.
— Ты зря приехал, Хантер, — безжалостно говорю я. — Я не нуждалась в тебе тогда и не нуждаюсь сейчас.
Он оглядывается через плечо на мужчин, сидящих позади него, а затем снова поворачивается ко мне.
— Я действительно нужен тебе, Скайлар. Тебе больше некуда идти. Ты потеряла наш дом.
Наш? Разозлившись, я толкаю его.
— И кто же в этом виноват? Когда ты уходил, ты сказал, что это для того, чтобы позаботиться обо мне и папе! Но ты же ничего не сделал!
Он хмурит брови, и если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что он выглядит почти озадаченным.
— Я посылал тебе деньги каждый грёбаный месяц! Я даже не знал, что ты теряешь дом, пока не получил твоё сообщение!
— О, так ты получил это сообщение, да? А как насчет всех остальных случаев, когда я связывалась с тобой? — обвиняю я его.
— Будет лучше, если ты заткнёшься, — рычит он. — Но пойми, единственный способ позаботиться о тебе сейчас — это взять тебя с собой.
— ДА ПОШЁЛ ТЫ! — я кричу на него, топая прочь.
— Я знаю, где Джейк! — он кричит мне вслед, и я останавливаюсь как вкопанная.
Я смаргиваю слёзы, не желая показывать ему, как легко он добрался до меня. Когда я оборачиваюсь, на моём лице нет никаких эмоций.
— Ну, и отлично, — говорю я. — Надеюсь, вы оба были очень счастливы вместе.
Мужчины позади него хихикают, и он бросает на них грозный взгляд, заставляя их замолчать.
— Твои вещи уже загружены в один из наших фургонов. У тебя нет грёбаного дома и некуда идти, Скайлар. Садись на этот чёртов байк!
Он прав, и я это знаю. Он, бл*дь, тоже это знает. Той небольшой суммы денег, которую пожертвовала мне церковь, мне не хватит надолго, и я не хочу тратить её впустую, останавливаясь в мотеле.
Я неохотно подхожу к нему и принимаю шлем, который он предлагает мне с заднего сиденья своего мотоцикла. К счастью, сегодня я решила надеть брюки вместо юбки, поэтому у меня нет проблем с тем, чтобы перекинуть ногу и сесть. Я печально смотрю на Джорджа и Генри и слегка машу им рукой, давая понять, что со мной всё будет в порядке.
По крайней мере, если я пойду с ним, то получу ответы на вопросы, где, чёрт возьми, Джейк был последние пять лет. Судя по людям, с которыми сейчас мой брат, он уже не тот человек, который оставил меня раньше.
Глава 2
Джейк
Я делаю ещё один глоток и ставлю пустой стакан обратно на стойку. Элли, дневной бармен,
