Можно поставить такой маленький кривой плюсик Максу, он её не бросил. Но жирный минус, подпортивший мне жизнь и нервную систему, оставлял Максима Петровича в списке редкостных подонков.
Я ухаживала за гостем. Букет на стол поставила в хрустальную вазу, положила в тарелку бифштекс, налила вина. Сели мы с Павлом к стене, в уголок. Он — с правой стороны, одной рукой ел, другую вытянул по спинке моего стула, и его пальцы гладили моё плечо.
Погружение в роль оказалось лёгким. Я скармливала малознакомому мужчине кусочки мяса. Ловила его восторженный потемневший взгляд. И вдруг он потянулся к моим губам и чмокнул.
— Восхитительно, — сказал он, не обращая внимания на взгляд Максима напротив.
Макс свою Юлю не трогал и не целовал. Бедняжка, ей придётся познакомиться с холодом. Но девочке не впервой с мужиком спать, найдёт Максу замену со временем, когда замёрзнет в его постели.
Мы кушали мясо, пили вино. Тётка достала из сумки поджарую «военно-морскую» курицу соответствующего цвета и стала зятя угощать. Не считая консервов, вкусным оказалась наливка в бутылке литров на восемь. Юля, как у себя дома, расставила стопки и присела рядом с будущим мужем. Он теперь не отвяжется: похоже, мама с папой приехали именно за этим. Будет свадьба.
Что касалось моих чувств, осталось только немножко саможалости. Но я попыталась от неё избавиться, плотнее забилась в могучие объятия Павлика.
Такая близость к сильному, твёрдому мужчине сыграла злую шутку, я стала забывать, где вообще нахожусь. Макс со своими невыносимыми взглядами померк. Запах пьянящий, аромат еды и странные мысли. Допустим, я хотела секса.
Всё это актёрское мастерство медленно перетекло в химию, физику, геометрию и закончится физической культурой в горизонтальной плоскости моей кровати. Я ничуть не сомневалась в том, что у нас будет секс. Как представила, хорошо мне стало, легко и весело.
— И давно вы познакомились? — Макс курицу не пробовал, а мясом его не угощали. Выпил настойку тестя.
— Это брат Ксюши, — ответила я, глядя исключительно на Пашу. Мне нравилось, как он кушал. У него желваки шевелились, лицо не изнеможённое, а худощавое: судя по фигуре, он занимается сушкой тела. — Ты что, Ксюшу не помнишь? У неё трое детей.
— Четвёртого ждёт, — посмотрел на меня Паша. Голос очень впечатляющий для женского пола… Даже очень! Пробирает своей мощью.
— Ничего себе! — выдохнула я. — Как же они в своей квартире?
— Покупают четырёхкомнатную, — жевал Паша, продолжая обнимать меня. — Я деньжат подкинул, родственники помогут.
— Так, может, она нашу купит? — пришла мысль мне в голову. Я не на Макса, а на его будущую тёщу посмотрела, понятно же, кто в доме хозяин.
— Было бы отлично, — согласилась тётка. — Что Максиму Петровичу с сестрой квартиру делить, к тому же Федя дарит им квартиру в центре, поближе к работе.
— Федя? — переспросила я, мне стало холодно. Кинула лютый взгляд на Макса, он паскудные глазки свои обронил на курицу. — Это хозяин фирмы, где Макс работает?
— Да, Федя — мой родной брат, Юленька — его племянница.
— Да вы что?! — закричала я в восторге. — Боже, Макс, как тебе свезло! Девушка из приличной семьи! Племянница твоего начальства! Однозначно продаём квартиру немедленно! Многодетным можно и уступить.
— Мне нравится, — кивнул Паша.
— Благородное дело, — кивнул дядька и налил нам своей наливки. — Нужно большие семьи поддерживать.
Я-то думаю, чем не угодила мужу!
А он у меня омерзительный карьерист.
Начальничек! Конечно, кому нужна Веля, у которой только часть квартиры и зарплата средненькая по региону. Да у меня же мама педагог, да у меня же папа пианист… А тут юная племянница начальника с надувными губами и бровями «а-ля кавказский горец». У Феди, старого и противного старикашки детей нет, племянница как свет в окошке. Думаю, Максу выбора не оставили.
Несчастные мои. Какие же они все страдальцы!
Мне их жаль.
То ли дело, свобода выбора!
— Пашенька, — ласково я обратилась к мужчине рядом и погладила широченное плечо. Охрененное мужское плечо. — Звони Ксюше, неделя рабочая, успеем всё оформить, и я себе быстро что-нибудь найду. Будем с тобой зажигать в отдельном жилье.
— Зажигать? — улыбнулся Паша. — Давай зажжём, только вначале дров наломаем, любимая моя.
И что он сделал? Заглотил наливку и у всех на глазах заключил меня в объятия. Склонил голову и, не дав мне опомниться, засосал своими мягкими губами.
Я вначале вроде дёрнулась. А потом вспомнила карьерную лестницу бывшего мужа и расслабилась.
Соприкосновение меня с чужим ртом сопровождалось лёгкой дрожью по всему телу, что от Паши не скрылось, и он ещё сильнее подался ко мне. Привкус наливки со спиртом и черёмухой. Вкусный язык, мягкий и шелковистый вошёл в меня, и я не выдержала, простонала.
Наливалось желанием лоно, туманилась голова.
Меня выбивало из реальности, и я откровенно захотела мужчину, твёрдого, красивого. Насесть чтобы до упора, чтобы часа три или всю ночь. И на работу пойти счастливой.
Хоть раз в жизни!
***
— Отвали от неё! — неожиданно выкрикнул Макс и через стол попытался нас разъединить. Свернул букет и дядькину наливку. Наливку мужик поймал, испугался серьёзно, прижал бутылку к себе, как ребёнка малого.
— Не понял,— оторвался от меня Паша и глянул зло на моего бывшего мужа. — Это моя женщина.
— Не твоя! — Макс пытался взять себя в руки. Перепуганная Юленька его усадила на стул, родаки не поняли, в чём дело. — А мама с папой знают?
— Нет. А когда ты с мамой Юлю познакомишь? — парировала я, ехидно усмехаясь. — Не бросайся на моих ухажёров, я тебе не принадлежу.
— Действительно, Максим Петрович, — ошарашенно выдохнула тётка. — Девушка взрослая, сама разберётся. И как вы столько времени вместе жили...
— Не жили уже два года, — расстроилась я и взяла стопку с наливкой. — У нас с братом ужасные отношения, поэтому нужно немедленно решить вопрос с квартирой.
Макс с Пашей сверлили друг друга взглядами. Мне это не нравилось. Я уже не хотела никакой мести, я жадно желала свободы.
— Я с родителями не разговариваю уже несколько месяцев, — неожиданно признался Макс и хлобыстнул ещё наливки. На Юлю, что гладила его по плечам, стараясь успокоить, не обращал внимания. Мамаша девушки вела бровями, показывая своему чаду, как надо успокаивать мужа. — Так получилось, когда я о разводе заикнулся, они… не стали меня поддерживать.
То-то мне свекровь названивала в последнее время, и я, как последняя дура, говорила, что всё хорошо.
А вообще, всё правильно! Пусть сам отвечает перед своими родителями.
