в стеклянную крошку.
– Ты охуела? – Виктор впивается в меня своими поросячьими глазками с таким гневом, что я уже не сомневаюсь, он меня вот-вот ударит. На этот раз не пожалеет: приложит не об мягкий диван, а об массивный деревянный стол.
Но мне плевать. Я буду бить посуду, орать и сопротивляться, что есть мочи. Я привлеку к себе внимания всех до единого посетителей этого гребанного ресторана. Должны же среди них быть неравнодушные люди? Ну хоть кто-то!?
А даже если нет, хуже все равно уже не станет. Если этот жирный ублюдок и впрямь собирается меня сегодня «выебать», то лучше уж умереть прямо здесь, на месте.
Как я и ожидала, несостоявшийся спонсор заносит ладонь в воздухе, явно намереваясь зарядить мне пощечину. С женщинами он церемониться не привык. Одна разбитая тарелка – достойный повод подкрасить лицо спутницы парой-тройкой синяков.
Вот я дура! Во что ввязалась?!
Не знаю, почему, но все происходящее видится мне будто в замедленной съемке. Вот рука мучителя стремительно приближается к моему лицу, вот я по инерции откидываюсь назад и инстинктивно жмурюсь, готовясь к неминуемой боли…
Но проходит секунда, вторая, третья и… Ничего не происходит.
Распахиваю веки и со смесью удивления и радости наблюдаю совершенно неожиданную сцену.
У нашего столика стоит парень, длинные пальцы которого сомкнуты на горле Виктора, привалившегося к спинке дивана. Мужчина явно задыхается, пытается разжать хватку незнакомца, но тот, кажется, и не замечает сопротивления… Черные глаза горят недобрым огнем, а поза полна непоколебимой уверенности. Парень подается чуть вперед и пугающе низким баритоном произносит:
– Бить женщин нельзя. Никогда этого не делай. Ты понял?
Рыхлая морда Виктора стремительно краснеет. Видно, что ему катастрофически не хватает воздуха, но парень не собирается его отпускать.
– Понял или нет? – хриплый голос незнакомца становится чуть громче.
Очевидно, опасаясь за свою жизнь, мужчина принимается усиленно моргать, ярко демонстрируя, что он все понял. Несколько секунду черноглазый парень продолжает буравить негодяя убийственным взором, а затем его хватка слабеет. Он убирает руку от второго подбородка Виктора и, коротко на меня глянув, цедит:
– Если хотела уйти, уходи. Сейчас.
Дважды мне повторять не нужно. Подскакиваю на месте, словно попрыгунчик, и пулей устремляюсь к выходу. Ноги на высоченных и жутко неудобных шпильках кажутся непослушными, и, переходя на бег, я, определенно, рискую растянуть лодыжку. Но выбора у меня нет: надо использовать счастливый шанс на свободу, другого может и не быть.
Глава 3
Вылетаю на улицу, и тела тотчас касается мягкая вечерняя прохлада. Кручу головой в поисках такси, но, как назло, вокруг нет ни одной машины с шашечками, а на своих двоих я далеко не убегу. И так уже мозоли натерла.
Торопливо достаю из сумки телефон, но мой старичок, как всегда, тормозит и глюкуют. М-да, пока дождусь загрузки приложения такси, Виктор успеет меня десять раз нагнать и отомстить за унижение.
Нервно покусываю губы, продолжая озираться по сторонам. Должен же быть какой-то выход!
И тут мой взгляд цепляется за белую футболку парня, неспешно двигающегося по парковке. Напрягаю зрение, приглядываясь, и сердце делает радостный кувырок.
Это же он! Мой спаситель собственной персоной! Идет вразвалочку, никуда не торопится и, кажется, в отличие от меня, совсем не переживает из-за инцидента в ресторане, иначе бы давно припустил со всех ног.
Господи, пожалуйста, пусть он будет за рулем и увезет меня подальше от проблем, которые я сама себе создала!
Срываюсь с места и, подобно хромой лани, пытаюсь нагнать удаляющуюся фигуру незнакомца. Ковыляю, спотыкаюсь, но темп не теряю.
– Молодой человек! – взвизгиваю я, пытаясь привлечь его внимание. – Постойте! Подождите!
Я кричу довольно громко, но он никак не реагирует. Оглох, что ли?
Сцепив челюсть и, игнорируя нарастающую боль в ногах, делаю новый рывок.
– Мужчина, ау! Вы меня слышите?!
Кроме нас, на парковке никого нет, так что вряд ли он мог подумать, что я обращаюсь к кому-то еще. Остается два варианта: либо у него реально проблемы со слухом, либо он просто меня игнорирует.
Судя по направлению, парень движется к неоново-синему спорткару, ключи от которого достает из заднего кармана слегка зауженных джинсов. Если мне не удастся остановить его прямо сейчас, он точно уедет без меня.
В любой другой ситуации я бы не стала проявлять столь пробивную навязчивость, но сегодня случай исключительный. Мне надо удрать отсюда как можно дальше и как можно скорее. Желательно с ним.
Расхрабрившись и как следует замахнувшись, запускаю в незнакомца свою заровскую [1] сумочку, которую я приобрела на заработанные от стрижки соседских овец деньги. Ударившись о широкую рельефную спину, она падает на асфальт, прямо к его ногам, обутым в белые кеды от Диор. Подмечаю это бессознательно, просто потому что очень люблю брендовые вещи и часами залипаю на блоги модных стилистов.
Мне таки удается добиться своей цели. Получив сумочкой по спине, парень замирает и медленно, словно хищник, потревоженный кроликом, оборачивается ко мне. Его лицо ничего не выражает, оно совершенно непроницаемо… Разве что тяжелый, будто выкованный из стали взгляд кажется крайне неприязненным.
Эй, привет! Я та самая девчонка, которую ты только что спас из лап злого бармалея! Ну же, улыбнись мне!
Парень продолжает жечь меня черными, как смоляной дым, глазами, а я, воспользовавшись паузой, наконец сокращаю расстояние между нами.
Тусклый свет уличного фонаря падает на темные небрежно взъерошенные волосы и лишенное всяких эмоций лицо незнакомца, давая мне возможность разглядеть его получше. Я, конечно, не эксперт в вопросах мужской привлекательности, да и мама с детства убеждала меня, что парень должен быть чуть симпатичнее обезьяны, но… Черт подери! Этот брюнет настоящий красавчик! Причем красив он как-то по-мужски, сдержанно и сурово, без излишней слащавости, характерной для многих популярных певцов и актеров.
Высокий, хорошо сложенный, осанистый, с заостренными скулами и слегка впалыми щеками, на которых пробивается нарочито стильная небритость, – в парне, определенно, чувствуется «порода». Этакий Дориан Грей двадцать первого века, притягательный и прекрасно осознающий свою притягательность. Он явно из тех, кто совсем не стремится привлечь внимание окружающих, но люди все равно пялятся не в силах оторвать глаз. То ли дело в мрачном магнетизме, то ли во взгляде, который, несмотря на свою холодность, горячит и даже обжигает.
– Я… Я тебе кричала, – наклоняясь и поднимая с асфальта брошенную сумочку, говорю я. – Ты не слышал, наверное…
– Я слышал, – ледяным тоном
