входа во дворец, гвардейцы проверяли их значки и пропускали. Лейтенант Настон, командовавший гвардией после гибели капитана Рибрина, зорко следил, чтобы курьеры не отклонялись от пути и шли прямиком в Тронный зал. Маршалы Гернельм и Брунри с красными от недосыпания глазами, выслушивали донесения, вносили правки в карты военных действий и докладывали королеве Белинде о состоянии дел на фронтах. Советов маршалы уже не давали.
Линда, несмотря ни на что, старалась быть королевой. Она с каменным лицом выслушивала донесения военных, прокуратора, суперинтенданта, министров и по мере сил пыталась принять верное решение. А потом, когда уходила из Тронного зала в спальню, где умирал Юловар, она превращалась в обычную женщину. И никто, кроме двух служанок, святого отца Григория и господина Луавиля, не видел, как она, заламывая руки, рыдала над безучастным ко всему королём. Потом государственные дела требовали её присутствия в Тронном зале, Линда приводила себя в порядок, и в свет опять выходила настоящая королева. И только опухшие от слёз глаза выдавали, что Её Величество проплакала всю ночь.
Вот и сейчас, когда Линда вошла в Тронный зал, присутствующие отметили её бледность, которая особо подчёркивалась чёрным платьем и чёрной же вуалью. Королеву сопровождал бессменный Луавиль. Маршалы Гернельм и Брунри поднялись, отдали честь и тут же приступили к изложению ситуации.
— Ваше Величество, ни один гонец, посланный к западной армии, не вернулся, поэтому о состоянии дел у генерала Куберта нам ничего не известно. С севера пришли известия, что король Подгорья Таннил разорвал древнее перемирие и вторгся в наши земли. Три полка: Аркенирский, Амиссарский и Тирджийский разбиты гномскими огневиками и вынуждены отступить к югу. Гномы сожгли восемь городов, причём, они разрешили жителям уйти вместе со скарбом. Очевидцы говорят, что гномы хотят зачистить весь север от людского присутствия.
— В Аркенирском полку служит мой дядя, — тихо сказала Линда. — Что-нибудь о нём известно?
— Барон Кадьяк лично повёл солдат в атаку. Ваше Величество, он был тяжело ранен, но жив.
Линда молча кивнула.
— Ополчение, собранное в северных провинциях, стягивалось к Тирогису — мы планировали собрать все силы в один кулак, — тяжело вздохнул Гернельм. — Но теперь, после вторжения гномов мы решили вернуть их в Тригород — наиболее крупный город на севере. Туда же стягиваются и все три пограничных полка. Тригород должен устоять до тех пор, пока мы не пошлём ему помощь.
Тут маршал замолк — он просто физически не мог сказать, что взять эту помощь неоткуда. Брунри продолжил:
— Ваше Величество, мироттийцы всего в трёх днях пути от столицы. В отличие от тилисцев, их никто ни разу не потрепал, ведь юго-западный кулак распался после предательств кланов. Отдельные части прибывают в Тирогис, остальные либо разбежались по своим землям, либо перешли под знамёна врага. Южная армия по-прежнему держит границу с хиваши, а потому не может воспрепятствовать королю Ниалу и его союзникам. Спустя четыре дня — максимум, пять, Тирогис будет осаждён ими.
— Ваши предложения? — безжизненным голосом спросила Линда.
— Ваше Величество, вы должны покинуть столицу. Мы соберём все оставшиеся войска и отступим к югу, в Лерис.
— Зачем?
— В военной истории немало случаев, когда полководцы сдавали столицы, но сохраняли армию.
— Их тоже со всех сторон атаковали объединившиеся враги?
— Нет, — нахмурился Гернельм. — Но…
— Тогда я не вижу смысла уходить из хорошо укреплённого города, — сказала Линда. — Враги всё равно последуют за нами, и нам придётся принимать бой уже в худших условиях. Собирайте всех, кого можно, господа маршалы, мы будем оборонять Тирогис до тех пор, пока у нас останутся солдаты.
Маршалы поднялись и отдали королеве честь.
— Будет исполнено, Ваше Величество. Кстати, из юго-западной группировки только что прибыли несколько сот рыцарей, оставшихся верными Ситгару, а с ними четыре врачевателя. Мы осмелились тут же их направить в королевскую опочивальню.
— Да что же вы сразу-то не сказали?!! — Линда всплеснула руками и, забыв о королевском достоинстве, бегом бросилась в левое крыло дворца. Луавиль поспешил вслед за ней.
Магическая Академия разослала в войска всех своих магов, а тех, кто остался в Тирогисе, уничтожил неизвестный. Около сотни выживших врачевателями не являлась — это были артефакторы, интенданты, преподавательница мастер Мариэлла и покалеченный мастер Оквальд. Несколько гонцов, посланных к западной армии, не вернулись, как не приехали и маги-врачеватели. Наконец-то появились те, кто мог помочь умирающему от неизвестного заклятья королю.
Линда влетела в королевскую спальню, где и обнаружила приехавших магов. Они стояли около Юловара и о чём-то негромко совещались.
— Почему вы стоите? — сорвалась на крик Линда. — Начинайте же скорее лечить его.
— Ваше Величество, успокойтесь, — сказал запыхавшийся Луавиль. — Сейчас они сделают осмотр и приступят к лечению.
Врачеватели мрачно поглядели на Луавиля, затем виновато — на Линду.
— Ваше Величество, мы раньше с таким не сталкивались и пока не знаем, что это такое. Нужно искать в специальных трактатах, которые хранятся в библиотеке Академии.
Линда без сил опустилась на пол. В Академию попасть нельзя — об этом ей сказал мастер Оквальд, который несколько раз ходил туда. Подробностей она не знала, но верила этому магу с повязкой на глазу. И если для лечения врачевателям нужны книги из Академии, то король обречён.
— Но вы же можете хотя бы поддержать его силы, — Линда поднялась и взяла себя в руки.
— Мы уже это делаем, Ваше Величество. Но неизвестное заклятье нейтрализует наши усилия. К тому же, прошло слишком много времени. Будь у нас хотя бы возможность потренироваться, мы бы, вероятно, сумели придать Его Величеству сил. Но любая ошибка может стоить ему жизни.
— Я дам вам материал для экспериментов, — на лбу Линды появилась суровая морщинка. — Через две комнаты отсюда лежат два гвардейца и граф, поверженные этим же заклятьем. Они совсем безнадёжны — в момент атаки на них не было защитных амулетов, которые ослабили удар по Его Величеству. Немедленно приступайте к выявлению способа помочь королю. Если вы ошибётесь… что ж, они ведь клялись отдать жизнь за короля.
Врачеватели поклонились и покинули спальню. Господин Луавиль тоже ушёл, и Линда осталась одна. Она подошла к лежащему Юловару и погладила его высохшую руку. Исхудавшее до костей и ставшее похожим на череп лицо короля осталось неподвижным, а невидящие глаза глядели в потолок.
— О, Единый, почему ты так жесток?!! — её лицо исказилось, когда она посмотрела на икону, принесённую отцом Григорием. — За что ты караешь его? Молю тебя, забери мою жизнь и отдай её Юловару! Слышишь, ты, бессердечный?!! Ненавижу тебя!
Линда уткнулась лицом в простыню и разрыдалась. На глазу иконы, нарисованной на сосновой доске, появилась крохотная блестящая капля. Смола, наверное…
* * *
Дилль пришёл в сознание, открыл глаза и тут же
