Она порывисто отстранилась, даже оттолкнула меня. Глаза — большие и печальные глаза в пушистых ресницах — подозрительно блестели. Губы дрожали.
— Ну все, иди. Не будем больше прощаться. А я тебя дождусь, вот увидишь, только ты обо мне не забывай.
«Прощай», — подумала я.
Подхватила саквояж, ещё раз окинула взглядом серую комнатку, которая столько лет была мне домом, и пошла прочь. Граф Уимбер, говорят, очень не любил ждать — а он меня ждал, чтобы лично сопроводить до Теверлина, где я должна была встретиться с представителем герцога ле Ферн.
* * *
Меня ждали во внутреннем дворике: матушка, повариха и Лесли Уимбер. Матушка была похожа на мокрого взъерошенного воробья, жалкая и грустная, повариха — тетушка Милта — тоже стояла, уныло рассматривая носки собственных башмаков. Подозреваю, что она бы с удовольствием глядела на ладного и шикарного Уимбера, но, видимо, не решалась. Сам же граф Уимбер нетерпеливо прохаживался вдоль темно-синего, с перламутром, магикла обтекаемой формы, с узким и острым носом, с удлиненной кормой, проклепанной по периметру яркими медными заклепками. Окна магикла были отлиты из темного стекла с золотистой искрой, что делало невозможным рассмотреть внутреннее убранство этого огромного артефакта.
Уимбер как раз стоял ко мне спиной, и я невольно замедлила шаг, рассматривая его широкую спину, гордую посадку головы. Лесли Уимбер оставлял странное впечатление: он был невозможно красивым мужчиной, каких мы здесь, в пансионе, видели только в газетах, но отчего-то внушал мне безотчетный ужас. От мысли о том, что сейчас мне придется лететь с ним, сидя в соседних креслах, во рту моментально пересохло, а по спине побежали колкие мурашки. Еще мгновение — и я бы бросилась обратно со всех ног, совершенно не думая о последствиях, но…
— Лора! — меня заметила матушка.
Она порывисто шагнула навстречу, остановилась напротив.
— Мисс Кромби, — прозвучал голос Уимбера, — а вы, однако, не расторопны… Не лучшее качество для будущей гувернантки.
— Одну минутку, ваша светлость, — вдруг оборвала его матушка, — мне нужно сказать слова напутствия моей воспитаннице.
И, схватив меня за руку, буквально оттащила в сторону. Я с удивлением и молча смотрела на нее, ожидая — и вдруг сообразила, что матушка — та самая, которая в детстве меня порола и сажала в карцер за драки с девочками, та самая, которую я привыкла побаиваться, но все-таки уважала за отсутствие любимчиков — из молодой строгой женщины как-то незаметно превратилась в женщину изрядно побитую жизнью и, кажется, напуганную.
— Лора, — сказала она быстро и тихо, — мы не всегда ладили, но никогда я не желала тебе зла. Я узнала, куда тебя увозят… Знаешь, не такой доли я бы тебе хотела, но ничего не могу сделать. В конце концов, на твоем месте могла очутиться любая из моих девочек. Будь осторожна, поменьше болтай и береги себя, вот что я могу тебе сказать. А еще… знаешь, ты всегда можешь вернуться сюда. Здесь небогато, конечно, но все мы были и будем с вами честны. В золотых лабиринтах так легко заблудиться, моя девочка!
— А куда… меня увозят?
— Замок герцога ле Ферн в аккурат на западной границе королевства, — шепотом сообщила она, — ле Ферн защищает наше королевство от Диких, не дает им хозяйничать на нашей земле. Не самое лучшее место для юной девушки, но… Уже ничего не поделаешь.
И вздохнула.
А я лишь плечами пожала. Конечно, слышала я разное о диких племенах, и об их кровавой магии, с которой так и не смогли разобраться наши специалисты. Но если герцог ле Ферн удерживает свой замок, и если там живет его дочь, наверное, не все так ужасно?
— Не волнуйтесь, матушка, — я взяла ее за тонкую, словно птичья лапка, руку, — я постараюсь, чтоб со мной ничего не случилось.
— Уж постарайся, — вздохнула она, — ты хорошая девочка, Лора, добрая и чуткая, несмотря на то, что твоя магия темна как ночь. Доверчивая, хоть и думаешь, что это не так. Не позволь обвести себя вокруг пальца.
И, вдруг приподнявшись на цыпочки, матушка коснулась сухими губами моего лба.
— Да благословит тебя святая Матильда.
— Спасибо, матушка.
И мне вдруг захотелось обнять эту немолодую, сухонькую и тоненькую как тростинка, рано поседевшую женщину, но она быстро и резко отстранилась.
— Тебе пора. — И отвернулась.
Я поймала на себе тяжелый, недовольный взгляд лорда Уимбера, помахала поварихе, которая тихонько промокала слезы платочком, и пошла к магиклу. Остановилась напротив Уимбера и, отважно глядя прямо в его карие глаза, сказала:
— Я готова ехать, ваша светлость.
Он с прищуром оглядел меня, буквально ощупал взглядом с головы до ног, затем кивнул каким-то своим мыслям и отворил дверь магикла.
— Тогда прошу. Вещи свои в ноги поставьте.
Прежде, чем забраться в округлое, обтянутое коричневой кожей кресло, я с любопытством заглянула внутрь. Это был первый раз, когда меня приглашали прокатиться на настоящем магикле, раньше подобное я видела только на картинках. Я увидела овальный вырез лобового стекла, механическую панель управления, напичканную артефактами так, что даже в неработающем состоянии она светилась. Увидела руль элегантной эллиптической формы и несколько обтянутых черной кожей рычагов. Похоже, Уимбер сам поведет? Не удержавшись, все-таки бросила последний взгляд назад, туда, где оставалось мое детство, сухари из сладких булок, которыми нас угощала Милта, много-много вечеров, проведенных у крошечного запотевшего окна, ночи, в которые мы с Рут забирались друг к другу в кровати, чтобы не слишком мерзнуть, подарки на рождество святой Матильды, мятные пряники, завернутые в хрустящую коричневую бумагу, страшилки, рассказанные шепотом, древние книги, читать которые было так сложно. Все это оставалось здесь — и, скорее всего, навсегда. А впереди меня ожидал роскошный салон магикла, пропахший новенькой кожей и дорогими духами, долгая дорога и западная граница.
— Вас ещё долго ждать? — пропыхтел за спиной Лесли Уимбер.
Все-таки я его боялась, сама не зная, почему.
Но ведь он ничего дурного мне не должен сделать, нет?
И я скользнула внутрь. Уимбер захлопнул дверцу, сквозь коричневое лобовое стекло я видела, как он обошел магикл. Затем граф открыл другую дверь, уселся на место водителя, пощелкал переключателями на панели управления, отчего она засветилась десятками перемигивающих разноцветных огоньков.
— Летали раньше? — негромко, раздраженно, сквозь зубы… это мне.
— Нет, — для верности я зачем-то помотала головой, поймала ещё один недовольный взгляд, снова подумала, что наверняка красотки падают в объятия Уимбера просто гроздьями, торопливо уставилась перед собой — чтобы, упаси Матильда, его светлость не подумал, что я его разглядываю.
— Пристегнитесь, — холодно обронил он, — в тоннеле, который я сейчас открою, может потряхивать.
