Она пыталась следить за своей интонацией.
— Феннен Мак-Кормак сказал мне; что войска соберутся на Карлингфордском озере. Еще он сказал, что ты собираешься поехать туда, чтобы наблюдать за сражением. Я поеду с тобой, отец.
— Что? Почему, дочь? Подобное кровопролитие-не слишком привлекательное зрелище даже для Бога, не говоря уже о человеке. Я отправлю тебя к Беде, тебе бы лучше подумать об очищении души.
— Отец! — возразила Эрин. — Ты ведь ненавидишь этих язычников! Я хочу видеть блеск твоих глаз, хочу слышать твои проклятия, и… Она закусила губу, но потом продолжила:
— И я часто задаю себе вопрос: неужели твоей ненависти недостаточно, чтобы возвыситься до немедленной неизбежной ме…
— Довольно, дочь! — приказал Аэд. — Я Ард-Риг, и я не могу вести себя недостойно, подобно несмышленому мальчишке. Да, я ненавижу. Мысленно я уничтожал многих. Но я Верховный король, Эрин, и стою над многими королями. Моя власть не так уж велика, и это к лучшему. Я не могу послать людей на бессмысленную резню из-за собственной ненависти и утрат. Смерть твоего дяди и сейчас отзывается болью в моем сердце, Эрин, так что я буду рад увидеть поверженных норвежцев. Но необходимо терпение и разум, дочка. Датчане сделают то, что не могу сделать я. — Он замолчал, мрачно глядя на нее. — Даже ради тебя, дочь, я не могу забыть, что я Ард-Риг. Все решения, которые я принимаю — ради нашей страны.
Эрин опустила голову. Она уважала отца и хорошо понимала, насколько он мудр. И кроме того, что он был ее отцом, он был ее королем. Без его благословения она не смогла бы ничего сделать, поэтому она продолжала стоять с опущенной головой, чтобы он не заметил лукавые искорки в ее глазах.
— Я тебя понимаю, отец, — сказала она торжественно. — Но я хочу поехать с тобой не поэтому.
— Да? — Аэд поднял густые брови. — И что же это за причина?
Эрин не любила лгать отцу, но она никогда не смогла бы передать на словах весь ужас от увиденного в Клоннтайрте. Если верить Святому Патрику, «месть — это мое дело», — сказал Бог, но сердце Эрин требовало мести. Ее отцу многие вещи казались недостойными, но они касались политики. Она не могла не вспоминать, как превосходно осуществлено взятие Клоннтайрта, не могла не думать о хладнокровии Белого Олафа. Она видела только Бриджит в луже крови и Мойру, истерзанную и стонущую. Она закрывала глаза и чувствовала запах пожарищ…
Эрин посмотрела на отца и улыбнулась.
— Это не из-за мести, отец, это… — Она замолкла, зардевшись румянцем:
— Это из-за Феннена Мак-Кормака. Мне кажется, я ему нравлюсь, отец, а я пока не знаю, что и думать. Если бы я могла быть рядом с ним, тогда…
Кустистые брови Аэда в изумлении поднялись.
— Феннен Мак-Кормак? Ну что ж, он приятный молодой человек. Он хорошо сражается и думает, прежде чем размахивать кулаками. Я рад, дочка.
— Тогда ты позволишь мне поехать с тобой?
— Не знаю, Эрин. Они — язычники и. могут быть опасны. Мы должны послать кого-нибудь узнать, кто победил, а тем временем люди будут в безопасности.
— Отец, — перебила Эрин. Она уже не сдерживала возбуждение, так как Аэд Финнлайт, похоже, доволен, что она проявляет интерес к молодому королю Феннену. — У старого друида Мергвина есть хижина недалеко от озера, помнишь? Я там в безопасности, пока ты будешь встречаться с датчанами, и в то же время рядом.
Аэд нахмурился. Он был христианский король, но не питал злобы к отдельным друидам, которые все еще сохранили свою старую веру. Ему нравился старик Мергвин. По правде говоря, он доверял ему Эрин много раз. И Эрин была права. Никакая опасность не грозила ей в хижине, запрятанной глубоко в лесу. Но Аэд не собирался уступать дочери немедленно. Он хотел, чтобы она как следует подумала об обязанностях, послушании и милосердии, необходимых для принцессы и жены.
— Я обсужу это с твоей матерью, и мы поговорим утром, дочь, — сказал он твердо. — А вечером, ладно уж, ты можешь поужинать вместе с молодым королем, который завоевал твои симпатии, а потом пойдешь к Беде и поучишься у нее смирению.
Эрин благодарно опустила голову и тихо произнесла:
— Да, отец. — Он поцеловал ее в лоб и пошел к дому. Эрин дождалась, пока смолкнут его шаги.
Потом она подняла голову, на ее лице светилась озорная улыбка. Она хорошо знала отца и поняла, что победила. Завтра она будет среди посланников.
ГЛАВА 2
Друид Мергвин являл собой зрелище, на которое стоило посмотреть: в длинной белой робе, с горящим взором, с длинными растрепанными волосами, переходящими в густую седую бороду, спадавшую ниже колен.
Ходили слухи, что он был сыном жрицы друидов и викинга, знатока рунического письма, который пришел с первой волной завоевателей в Ирландию в начале века. Мергвин никогда не упоминал об этом; все же считали его настоящим колдуном, благословленным двумя богами, из-за неясного происхождения. Но каковы бы ни были загадки его прошлого или характер его способностей, Мергвин определенно что-то знал, и этого никто не мог отрицать.
В стенах его хижины горел окруженный земляным кольцом костер с голубым отблеском, и в котелке, висевшем над ним, как всегда, готовился какой-то отвар. Любая девушка вполне могла, преклонив колени и прочитав воскресную молитву в церкви, побежать к Мергвину и попросить какого-нибудь зелья, чтобы завоевать расположение того или иного воина.
Одни люди крестились и молились деве Марии, проходя мимо этого дома считая Мергвина сумасшедшим. Другие посылали ему проклятья, говоря, что времена волхвов прошли и что Мергвин — ничтожный колдун, к которому нужно отнестись со всей строгостью. Но даже те, кто хулил его, замолкали, встретясь с его умным взглядом, таким же глубоким, как и бездна времени. А Мергвин продолжал жить в своей хижине, радушно принимая и привечая всех, кто приходил к нему.
Мергвин любил дитя Аэда Финнлайта, как любил и уважал самого Аэда. Ард-Риг Тары казался Мергвину необыкновенно справедливым человеком, предпочитавшим мирные переговоры с постоянно ссорившимися предводителями побоищ, которые могли легко возникнуть в ходе даже незначительной распри. Аэд был беспристрастен, даже когда дела касалось его собственных сыновей.
Он выслушивал человека, закрывал глаза, и когда открывал их снова, они становились непроницаемыми, и по ним нельзя было понять, что он чувствует.
Его великодушие и мудрость простирались далеко. Когда его дочь была маленькой, Аэд приводил ее к Мергвину. Священники и монахи могли рассказать ей только о жизни Христа, а Мергвин поведал ей о душе и о мире, который окружал ее.
Мергвин считал, что принцесса Эрин могла бы стать прекрасной жрицей друидов. Но, по молчаливому соглашению с Аэдом, Мергвин воспринимал ее только как любимую ученицу и воспитанницу и не помышлял ничего иного. Он учил ее бережно относиться ко всему живому любить и почитать родную землю. Он учил ее предсказывать погоду: когда будет солнечно, а когда гроза; объяснял, какие травы целебны и могут успокоить боль. Он наблюдал, как она обращается с лесными обитателями, умиляясь каждый раз, когда она заботливо лечила крыло крошечной малиновки или приносила диких зайцев, чтобы покормить и приласкать их.
