Очень интересно.
Вскоре Ильенков приехал в Москву. В январе тридцатого года в журнале «Октябрь» была организована встреча с начинающими писателями. Ильенков читал новый рассказ «Чмых». Рассказ этот по моему совету он заранее послал Серафимовичу. Читали свои произведения и другие молодые писатели. В заключение вечера выступил Серафимович. О рассказе Ильенкова, к моему изумлению, он не сказал ни слова.
Я задержался в редакции, и когда собрался уходить, ни Серафимовича, ни Ильенкова уже не было.
Ильенков жил у меня. Вернулся домой он поздней ночью. Взволнованный, взбудораженный.
— Загулял, Василий Павлович, — поддел его я, улыбаясь. — Седина в бороду — бес в ребро.
Он снял свои «мрачные» очки, и совсем молодые глаза его весело блеснули.
— Понимаешь, какое дело… Гулял, действительно гулял… По Тверскому бульвару… Со стариком… с Александром Серафи́мовичем. Ну, какой старик… Сколько интересного он мне о моем рассказе наговорил. А рассказ будто наизусть помнит. А потом все выпытывал, как и что. И какие планы, и как рабочие на заводе живут…
— А «что вы скажете в свое оправдание» говорил? — засмеялся я.
— Говорил. И конец рассказа велел переделать. Я сначала спорил, а потом согласился. Убедил он меня… До сих пор его слова в ушах…
Был уже третий час ночи. Ильенков сел к столу, вынул рукопись, решительно зачеркнул последние страницы и стал лихорадочно писать.
Разбудил он меня рано утром и прочел новый вариант окончания рассказа.
Вскоре рассказ был опубликован.
Приближался XVI съезд партии. В литературе происходила ожесточенная борьба со всякими буржуазными влияниями, с левыми и правыми уклонистами.
На нашем творческом знамени было написано: глубокое проникновение в жизнь, правдивое отображение жизни в прозе и поэзии. Пролетарские писатели решили рапортовать съезду всеми своими лучшими произведениями, созданными за последние годы.
Мы подготовили творческий рапорт-сборник. Между рассказами и стихами в сборнике были боевые, ударные лозунги, набранные жирными шрифтами:
Беспощадный удар
по правым оппортунистам в литературе…
по аллилуйщикам,
по примиренцам к классовому врагу!
За чистоту марксистско-ленинского оружия.
Сами заглавия напечатанных в сборнике произведений говорили о его боевом характере.
В. Маяковский — «Кулак», Л. Овалов — «Ход сражения», Э. Багрицкий — «Из книги «Победитель», В. Ставский — «Волк», Н. Богданов — «Враг», Ю. Либединский — «Первые дни в коммунизме» и т. д.
Серафимович дал для сборника очерк «Что я видел». Очерк весь дышал жизнью, современностью. Писатель рассказывал о том, что он видел в последнем своем путешествии по стране. Он побывал на Тамбовщине под Козловом.
«Как и во всей производственной громаде Союза, и тут свои бури, свои взрывы, катастрофы, столкновения…»
Писатель рассказывал о достижениях беконной фабрики, дающей мясо стране, бичевал недостатки.
Очерк был явно полемический, направленный против маловеров, против правых уклонистов, против классовых врагов.
«Да, вождей правого уклона надо бы провести по таким глухим фабрикам, что дымят, как эта, под Козловом среди потерявшихся тамбовских полей. Да не в качестве знатных посетителей, а потерлись бы среди рабочих, незаметные и серые. Они ахнули бы: «Теперича и захочешь вертаться — не вернешься».
…Александр Серафимович, как вожак, как «старшой», с высокой ораторской трибуны рапортовал XVI съезду о достижениях и недостатках пролетарской литературы.
Он стоял на трибуне съезда спокойный, неторопливый, как всегда. И только по неприметным движениям, когда он оправлял свой знаменитый белый отложной воротничок, мы, его друзья и ученики, понимали, как сильно он волнуется.
«Писательская масса Федерации, — сказал Серафимович, — принимает широкое участие в социалистическом строительстве. Многие писатели рассеялись по заводам, колхозам, стройкам, чтобы непосредственно видеть, чтобы дать в творчестве жизнь».
И все же:
«Один из главных… провалов, недочетов — это отставание литературы от развивающегося строительства, от бегущей жизни».
Серафимович с горечью говорил и о внутренних наших недостатках, о групповщине, о беспринципной борьбе.
Он заверил съезд в том, что «писатели в меру их сил, умения и дарования будут участвовать в социалистической стройке, будут отдавать ей все силы».
Съезд дружными аплодисментами приветствовал автора «Железного потока», старейшего писателя страны.
И опять поиски нового материала, новых героев, путешествия по стране. Он приезжает на родину, в Усть-Медведицу, собирает материал для задуманного романа о социалистическом строительстве в деревне. Он объезжает многие колхозы. Сюда, в Усть-Медведицу, ранней осенью приезжает навестить его молодой Шолохов, которому он дал «путевку в жизнь», которого горячо любит, за крепнущим талантом которого беспрерывно следит.
В ноябре 1930 года в городе Харькове, бывшем тогда столицей Украины, созывается вторая Всемирная конференция революционной литературы. Серафимович возглавляет советскую делегацию.
Это была первая большая литературная встреча прогрессивных литераторов мира. На ней присутствовало сто одиннадцать делегатов от четырех частей света — Европы, Азии, Африки и Америки, от двадцати двух стран.
Делая на конференции доклад мандатной комиссии, я отметил, что старейшим делегатом конференции является Александр Серафимович. Все делегаты стоя приветствовали писателя-революционера.
Александр Серафимович выступил на конференции от имени Всесоюзного объединения ассоциаций пролетарских писателей (ВОАПП).
Он был в своей обычной длинной черной блузе с белым отложным воротничком. Он внимательно оглядел зал, едва-едва улыбнулся своему старому другу итальянцу Джиованни Джерманетто, чуть заметно кивнул сидевшему в первом ряду Матэ Залка, остановил взгляд свой на сидевших кустиком юных немецких антифашистах, приехавших приветствовать конференцию, видимо, вспомнил, как они вдохновенно пели накануне марш Ведингского квартала, и растрогался.
— Товарищи, — сказал Серафимович, — когда Ленин организовывал Коминтерн, к нему пробралась маленькая кучка товарищей. Некоторым из них пришлось ехать в трюме парохода, в угольной яме, рискуя быть открытыми. Матросы, чтобы их скрыть, засыпали их углем, оставляя дырочку для дыхания. А теперь Коминтерн потрясает весь земной шар, и потрясаемый им капиталистический мир дал глубокую трещину.
Три года назад за большим столом в Наркомпросе, в Москве, сиротливо сидело человек восемь — десять товарищей писателей, представителей заграницы.
А теперь я от имени ВОАПП приветствую революционных и пролетарских писателей двадцати двух стран.
Какие задачи стоят перед товарищами писателями? Огромные. Вот за Харьковом лежало пустопорожнее место, а через пять месяцев мы осматривали это место, и сказочно на пустыре, на глазах растет там изумительный завод.
Это, товарищи, не просто строится завод, это живой портрет того, что делается во всем Союзе, это отображение социалистического строительства.
Он замолчал, поправил воротничок и очень задушевно, как бы беседуя с друзьями, закончил:
— Так вот, задача революционного писателя — в живых красках бросить в массу пролетариев заграницы этот портрет, ибо никакими лекциями, никакими брошюрами не заменишь того, что видишь глазом, а художественная литература — это глаз, это непосредственное восприятие…
…Мы выступали в те дни на харьковских предприятиях. В одной из творческих выездных бригад,
