делали свое дело – его выгнали со службы, и он стал ронином. Но ронинов в то время бродило по Японии лишком много и Фунакоши был вынужден стать разбойником и убийцей. Затем судьба свела его с китайскими пиратами, и он стал вместе с ними грабить морских купцов. Вскоре имя Фунакоши стало вселять в сердца мореплавателей страх, и китайские и японские власти назначали большую награду за голову Фунакоши. Но, пират был хитер, жесток и беспощаден, он знал, что если его поймают, его ждет только позорная и мучительная смерть. Фунакоши окружил себя самыми пропащими и отчаянными душегубами и висельниками, людьми которым уже нечего было терять и бояться…
Выл ветер. В пещере горел огонь. Духи тэнгу плясали на стенах пещеры кровавый танец и на лицах пьяных пиратах отражались и страх, жадность, и звериная жестокость, и даже сама смерть. Фунакоши делил добычу – монеты, украшения, дорогой щелк. Кенсэй возник в пещере неожиданно, он словно дух тэнгу, вышел из стены. Пираты повскакивали с мест, заблестели клинки.
– Я пришел с миром,– голос Матера звучал устало и спокойно,– меня зовут Кенсэй, я из клана Миямото, родом из провинции Нагано. Должно быть, вы могли слышать обо мне.
При этих словах Фунакоши улыбнулся и спрятал свой меч. Он обернулся к остальным , махнув рукой, приказал: «Уберите клинки! У нас сегодня хороший гость- сам Мастер Меча, палач Императора и его заклятый враг». Фунакоши рассмеялся и добавил, потерев руки, – а враг Императора- это всегда нам брат!
Он подошел ближе к Кенсэю и, поклонившись, сказал: « Я узнаю тебя, Мастер! Прошу разделить со мной братскую чашку сакэ».
Кенсэй поклонился в ответ и сказал,– благодарю тебя, брат! В такую прохладную ночь братское сакэ и дружеская беседа согреет и тело и сердце.
Их разговор был недолгим. Кенсэй предложил Фунакоши тысячу императорских монет, за то, что Фунакоши переправит мастера через море в Китай.
–Я бы отвез тебя бесплатно, брат,– Фунакоши посмотрел Кенсэю в глаза, но отказываться от оплаты не буду, для меня это очень выгодная сделка!
В ответ Кенсэй встал и поклонился,– благодарю тебя, брат! Давай еще выпьем сакэ и завтра утром выйдем в море. Они выпили еще сакэ. Костер в пещере погас, и духи тэнгу растаяли в ночи, под пьяный храп разбойников и пиратов…
Путешествие было недолгим. Утром в море налетел северный шторм, волны высотой с гору опрокинули шхуну Фунакоши. Он,тысяча Императорских монет и вся команда пошли на дно. Лишь Кенсэй чудом выжил, и, привязав себя к обломку мачты, он отдал себя на волю волн. К ночи шторм стих, и где-то далеко в открытом море, Кенсэй потерял сознание и наверное, утонул бы, если бы веревки не держали его крепко на обломке мачты. Неожиданно из воды показался гигантский Левиафан, и перепутав Кенсэя с тюленем, он проглотил его, открыв огромную пасть, а затем, ударив могучим хвостом о воду, поплыл дальше в холодное сердце вечных льдов и снегов.
Китобой
В путь попятый водным
Плыти нам по ледяным глыбам
Где нас ждут…
Пусть кнур наш долго бродит в тех странах-
Кряжи мечесечи – Хвальных- пусть –ка варят нам вволю
Кита – то!
( Песнь скальда)
Рерик Смелый правил своей тридцативесельной ладьей. Уже столько дней в море, и ни одной пойманной рыбы. Ни одной, настоящей большой рыбы для китобоев. Рерик был лучшим китобоем севера, все знали это. Он ходил в море с детства и с детства он бил китов. Отец Рерика- Жадный Альрик, делал из китового жира ворвань и продавал его по всей северной земле, даже во дворец Ярла Могучего! Поэтому Рерик Смелый плыл все дальше и дальше, и доплыл до самых льдов надежде встретить большую рыбу. В тот день Рерик молил Одина об удаче: море было спокойным, льды молча сверкали, и борода Одина красными тучами закрыла горизонт
Кит! Кит!– кто-то закричал на судне. Рерик бросился к правому борту и увидел огромный, белого цвета Левиафан величественно плыл мимо них.
– Один услышал нас!– закричал команде Рерик. – Спускайте лодку, несите мой гарпун!
Кто то уже спускал лодку, кто то уже нес тяжелый гарпун, Рерик почувствовал, как кровь заструилась в его жилах и прыгнув в лодку скомандовал: « Вперед!».
В лодке было четверо гребцов и один рулевой. Они быстро приближались к Левиафану, который словно специально поджидал их в воде. Рерик видел, как из воды время от времени показывается гигантский хвост, взбивая вокруг себя волны и пену. Китобой встал на нос лодки и приготовился метать гарпун.
– Ближе! Ближе! – орал Рерик рулевому.– Еще ближе!
Лодка приблизилась к киту, и Рерик увидел огромный черный глаз рыбы и метнул в него свой гарпун. Тяжелое оружие попало в цель и вошло целиком в глаз кита, оставив наружи только конец древка. Левиафан заревел и взметнулся вверх из воды, обрушив свое тело на шлюпку китобоев…
– Во истину, Один благоволит нам. Мертвый Левиафан покачивался на волнах рядом с ладьей.
–Да ,– сказал в ответ кто-то,– но все на шлюпке, кроме тебя, погибли
Рерик резко обернулся и, обведя взглядом команду, ответил- это судьба каждого китобоя. Они уже пируют в Вальгале, а мы отдадим их тройную долю их семьям.– Слава Одину! Берите топоры и за работу, нас ждут семьи и деньги Жадного Альрика!
Старуха Асгерд
Внутри Левиафана викинги нашли человека. Он был почти мертв, и бредил на непонятном языке. У него были глаза странной формы и непривычная для викингов одежда и красные кожаные доспехи. Ясно было, что человек этот- воин, и что он из каких-то далеких и неизвестных викингам земель.
– Грузите его на борт,– приказал Рерик,– завезем его к старой ведьме, если он в пути не умрет. В этот момент над его головой громко хлопнул парус,– правь на север! – скомандовал китобой ,и ладья, развернувшись, взяла курс к родным берегам…
Старуха Асгерд была из «темных». Все считали, что она ведьма, и что она обручена с самим Локки – повелителем ведьм и воров. Старуху боялись, но неизменно обращались к ней: кто за лечением, кто за приворотом. Не раз старуха поднимала на ноги уже мертвых, изрубленных воинов, разорванных медведем охотников, могла наслать порчу на скот или вызвать морской шторм.
Асгерд была из рода великанши Хель, которую Один запер в мире мертвых- Нифльхейме . Той самой Хель, дочери Локки из рода Йотунов
