class="p1">Мои глаза закрывает пелена страсти, больше я ничего не вижу, но я чувствую и знаю. Мои руки быстро расправляются с ремнем мужчины, спуская с него штаны.
— Нравиться? — самодовольно поинтересовался мужчина.
Идеальный, светлый, с выпуклыми голубыми венами член манил. Облизав пересохшие губы, я нежно взяла его в рот, буквально насаживаясь на него, доставляя удовольствие мужчине. Я то брала его быстро, то играючи, слегка покусывая, заставляя мужчину извиваться подо мной, издавая нескромные звуки удовольствия. Облокотившись рукой о кровать, отодвинула в сторону свои тоненькие, мокрые от вожделения трусики. На миг наши затуманенные страстью глаза встретились. Хищно улыбнувшись, резко приподнялась, перекинув через него ногу и резко насаживаясь на член. Внизу все заныло от долгожданного удовольствия, и наш танец страсти начался, я стала двигаться то медленно, то быстро, то полностью приподнимаясь, то насаживаясь, постепенно наращивая темп.
Глава Пятая
Дорогой дневник!
Мне тошно и больно от себя. Если бы только мог помочь и дать совет. Если бы ты мог подсказать, что со мной, я словно обезумевшая сучка.
Завернувшись в теплый плед, скрутившись калачиком, крепко закрываю глаза. Я не хочу просыпаться больше никогда, уснуть бы крепким сном и все. Никто и не вспомнит про меня, кому я нужна. Для чего мне дана эта жизнь⁉ Чтобы вот так бездарно ее проживать. На тумбочке у кровати раздалась тихая легкая мелодия, нехотя я все же открываю глаза. Рука сама тянется за стареньким смартфоном.
— Да, — хрипло произношу.
— Доброе утро, доченька. Еще спишь? — слышится звонкий радостный голос мамы, он теплотой отзывается в моем сердце.
— Да, отдыхаю, — произношу пытаясь скрыть свои истинные чувства.
— С тобой все в порядке?
— Да, мамуль, — успокаиваю маму и тут же перевожу разговор. — Как там Сережка?
— Ой, что с ним будет, достал уже всех, а от телефона не отгонишь, — слышится легкий смех мамы, на душе становится спокойно и легко. — Ты стрелки не переводи, ты как? — с нотками строгости в голосе задает она вопрос.
— Все как обычно, устала на работе, отдыхаю, — вру в привычной манере и от этого еще мучительнее на душе.
Не привыкла врать маме, я хоть и не долгожданный ребенок, так получилось, что маму в юности изнасиловали, аборт она отказалась делать. Но все равно всю свою жизнь видела ее любовь, она часто говорила, какая разница, как и от кого, главное, что есть для кого.
— Меняй, слышишь, меняй работу, — продолжала наставлять мама уже в который раз. — Лавруша, тебе там не место с твоим- то мозгами. Я нашла для тебя парочку форумов, где молодым ученым дается возможность показать себя. Доставай свои старые работы и дорабатывай. Я все скину тебе на е-майл.
— Хорошо, — произношу я, с мамой легче согласиться, иначе буду выслушивать долгую и изнурительную лекцию.
— Ты так всегда говоришь, — слышу, как она тяжко вздыхает.
— Я посмотрю и подумаю, — утешаю ее.
— Уже что-то, — слышится тихое. — Ладно, отдыхай.
— Спасибо, мам, — произношу прежде, чем положить трубку.
Возможно, она и права, хватит прозябать в этой фирме и попробовать двигаться самой. Но мысли вновь возвращаются к моему ненасытному второму «я». Для начала мне нужно укротить ее.
Скидываю с себя плед, перед глазами вновь все расплывается. Вспоминаю, что вчера оставила очки на трюмо. Поправляя платье, которое так и норовит подпрыгнуть вверх, подхожу к зеркалу. Взъерошенная после долгого и изнурительного секса, под глазами размазанная тушь. Платье, надетое задом наперед поверх бюстгальтера, трусиков, как оказалось, нет, на чулках — стрелки. — Вот ты какая, красавица, — гляжу на свое зеркало с омерзением.
С нетерпением, злостью и отторжением начинаю разрывать, снимая с себя, грязные тряпки, бросая их на пол. Сквозь пелену болезненных слез пренебрежительно смотрю на маленькую кучку красно-черных тряпок. Взгляд сам переходит на отражение. По всему телу следы от бурной ночи: синяки и укусы.
На душе воротит, видеть себя не могу, хочу смыть это и не вспоминать. Но память, словно добрая подруга, подкидывает сцены прошлой ночи. Слезы горечи и одиночества разрывают душу на мелкие клочья, но ком в горле не позволяет нарушить гробовую тишину в квартире.
Глядя на себя брезгливо и гадко, отступаю назад, не хочу на это смотреть, не хочу себя видеть! Ноги сами несут меня в ванную, чтобы смыть ночное приключение. Стараясь сдержать приступ подступающей паники, я несколько раз шумно втянула в себя воздух, но это мало помогало: по щекам медленно покатились крупные слёзы горечи, потери и разочарования. Включив теплую воду на всю, с ненавистью раздираю кожу, оставляя на ней красные следы от мочалки.
Лишь бы забыть и не помнить…
Глава Шестая
Артем
Перед глазами она, страстная и ненасытная, вот только жаль, запах у нее нечеткий, едва уловимый.
Перерожденная, интересно.
Протерев поверх маски ладонями лицо, резко поднялся с кровати. Уснул, в первый раз заснул в подобном заведении.
Присев на край кровати, стал глазами искать свои вещи:
— Куда же ты их подевала? — в голос задал вопрос усмехаясь, обвожу взглядом комнату, постепенно я нахожу свое белье, штаны и рубашку, заброшенную на быльце кровати. Слышу у двери нерешительные шаги; в надежде, что вернулась моя бестия, хочу приподняться, но, услышав отторгающий приторно-сладкий вонючий аромат духов, прикрываюсь брюками.
— Вам помочь? — приоткрывая дверь, произносит с высокими нотками в голосе девушка.
— Да, — решительно произношу, решив собирать свои вещи.
— Господин, Вы не прикованы? — изумленно вопрошает едва одетая девица, хлопая большими карими глазками.
— А должен? — усмехаясь, продолжаю одеваться под ее изумленный взгляд.
— Но как бы, — пожимает плечами она, явно не договаривая.
— Рассказывай, как часто она бывает здесь, и как часто ты находишь после нее прикованных, — неприятный осадок засел острым колом в груди.
С одной стороны, а что я ожидал, меня за собой утащила девица, с которой я отлично провел ночь. Но с другой стороны неприятный осадок, что она такое же вытворяет с другими. Если бы она была моя истинная, зверь почувствовал бы сразу. А вот от такой любовницы я бы не отказался.
Не каждая человеческая женщина в состоянии принять нас, даже в это заведение они проходят отбор и осмотр.
— Мне не позволено, — потупив взгляд, промямлила девка.
— Дверь закрой плотнее, — произнес, закончив одеваться, присел на кровать. — Я заплачу за информацию, но мне нужен ответ.
Оглянувшись опасливо по сторонам, она плотно прикрыла дверь, тихим полушепотом, так, что я едва мог разобрать слово, произнесла:
— Она редкий у нас гость, появилась в первый раз пару недель назад, за это время у нее было трое, двоих я находила здесь прикованными наручниками, и только Вас, видимо, она
