— А мне плевать! Черный список, белый или красный — мне от этого ни тепло, ни холодно. Была команда посадить только наш самолет и все тут, — ярился упрямый повстанец. — Я очень не люблю, когда в мои планы вмешиваются какие-то чужаки. Если над Камеруном гроза, то здесь их может ждать кое-что похуже, так что пускай убираются подобру-поздорову.
Встревать в такую опасную беседу диспетчерам не хотелось. Пограничник отвел в сторону повстанца и что-то тихо проговорил ему.
— Ладно, дать «добро», — быстро образумившись, указал диспетчерам главарь.
— Добро пожаловать на посадку, — связавшись с пилотом, ответил старший диспетчер-африканец уже кружившему над городом самолету.
— Дайте команду, чтобы вызвали хирурга, — на этот раз дал распоряжение темнокожий в форме таможенника и удалился вместе с пограничником встретить незапланированных гостей.
Небольшой самолет садился на взлетную полосу Лагосского аэропорта. Служебный персонал готовился принять нежданных посетителей. Темнокожие медбратья плелись с недовольным выражением лиц по причине того, что их подняли с постели посреди ночи. Наконец они с носилками вышли на улицу. Самолет, приземлившись, остановился напротив застекленной башни и попал в тусклый свет прожектора. Было видно, что это действительно самолет французской авиакомпании. Правительственные чиновники заняли свои рабочие места у входа.
По трапу прилетевшего самолета первым спускался высокий мужчина типичной славянской внешности. Этот человек с голубыми глазами и волевым подбородком был больше похож на французского военного офицера, чем на футболиста, хотя на нем отлично сидела «гражданка» в спортивном стиле. Было даже странно, как среди футболистов затесался такой странный персонаж. Вслед за ним выносили того самого больного, ради которого и был устроен весь этот переполох. Медбратья уложили жертву аппендицита на носилки и повезли в медпункт аэропорта. Туда уже был вызван врач с операционными инструментами.
Славянин шел рядом с носилками, сопровождая своего коллегу. Рядом с ними так же, не замедляя шаг, двигались несколько нигерийцев с автоматами. Он осмотрелся по сторонам и, взяв больного за руку, сказал по-русски:
— Запахло жареным, — и, продолжая изучать обстановку, щурился в свете прожектора.
— Шкварками, чи шо? — усмехнувшись, с говорком, выдававшим в нем украинца, ответил больной.
— Что-то вроде того, — качнул головой голубоглазый мужчина.
Вся процессия вошла внутрь аэровокзала, где их встретили таможенники и пограничники. Хоть какая-то видимость законности была соблюдена «благодаря» Онигминде.
Лидер повстанцев отправил сюда правительственных чиновников, которых лично контролировал, для вполне вероятных непредвиденных ситуаций. Одна из них, кстати, только что и случилась. Джулиусу Онигминде аэропорт был нужен позарез и в дальнейшем для получения новых партий вооружений, поэтому проколы в его планы никак не входили.
Славянин выслушивал обычные в коррумпированной Нигерии вопросы от чиновников:
— А что у него болит, сэр?
— Вам же говорили — аппендицит, — лаконично изрек сопровождающий.
— Хорошо… А что вы мне подарите, сэр, если я его пропущу на операцию? Не хотите молодую африканку, сэр? Для вас — всего десять долларов, сэр…
Представитель прилетевшей стороны был суров и абсолютно не реагировал на происходящее, не желая отвечать на глупые вопросы навязчивых африканцев.
— Я вижу, у вас футбольная команда. Очень интересно… Я и сам люблю футбол. У нас в Нигерии многие любят футбол, да… И вы тоже футболист? А кто вы по игровому амплуа, сэр? — не унимался африканец. — Голкипер, хавбек…
— Центрфорвард! — с невозмутимостью скалы выговорил высокий мужчина с волевым подбородком.
Так могло бы продолжаться еще долго, но рядом находился ждущий срочной помощи больной, поэтому принимающая сторона была вынуждена ограничить свои расспросы. К тому же самолет с ценным грузом должен был прибыть с минуты на минуту. Больного с сопровождающим направили в медсанчасть. Тем временем французский самолет подъехал на стоянку. Из салона вышли молодые ребята спортивного вида, с большими сумками. Футболистам хотелось немного размяться после долгого полета.
Глава 4
Ночью по одной из широких улиц Лагоса на большой скорости продолжал движение тот самый массивный, бронированный джип. Поднимая за собой шлейф дорожной пыли, машина ярко светившими фарами резала темноту. Здесь уже было немного спокойней. Эпицентр беспорядков остался позади. Хотя, конечно, безопасность в Лагосе — вещь весьма условная и относительная. В безопасности можно ощущать себя только днем на двух-трех главных улицах в районах, контролируемых правительством. Да и то далеко не всегда. А уж ночью, если европеец рискнет прогуляться и подышать тропическим воздухом, то за его жизнь никто поручиться не сможет.
В салоне из четырех динамиков звучала непривычная для этих мест классическая музыка. Ее звуки словно напоминали о том, что где-то далеко есть страны, где люди не боятся выходить ночью на улицу, где население не ломает себе голову над мучительным вопросом: чем накормить завтра ребенка? Рулил, как обычно, Никита, а на заднем сиденье, под хмельком, о чем-то задумавшись, сидел Сытин. Смакуя европейское бренди, он смотрел по сторонам и насвистывал, поддерживая мотив.
— Тропический континентальный воздух, — наконец заговорил он.
— Уж больно много пыли в этом континентальном воздухе, — недовольным тоном тут же высказался Краевский.
— А что ж ты хотел? Он связан с сухим и пыльным ветром гарматан, дующим из Сахары, — проявил свои знания по географии Сытин и пригубил свое питье.
Водитель, прочищая горло, хотел что-то сказать. Но, посмотрев в зеркало на увлеченного собеседника, он лишь кивнул головой, демонстрируя свое внимание. Босса иногда, особенно под легким хмельком, заносило в дебри науки. И тогда от него можно было услышать массу познавательного.
— Климат здесь делится на два сезона — сухой и влажный. Влажный связан, соответственно, с влагонесущими ветрами. А что из них лучше? Кто его знает. Каждому нравятся свои климатические условия, где он родился на свет божий и вырос, а всем не угодишь, — продолжал философствовать Сытин с мутным блеском в глазах.
Краевский знал, что сейчас спутник немного пьян и думает о чем-то своем, поэтому не перебивал его.
— Да, жара здесь изнуряющая. — На этом пассажир закончил свои рассуждения о климате и, достав платок, протер взмокшую шею.
Оставив позади места беспорядков, машина пересекала зону Лагоса, контролируемую правительственными войсками и полицейским спецназом. Обстановка выглядела весьма серьезной. На дороге издали виднелись ограждения, напоминающие противотанковые ежи и надолбы. В этом месте улицы полицейские установили контрольно-пропускной пункт, чтобы не допустить в контролируемую зону города поставок оружия. Все было, как положено: вышка, шлагбаум, несколько бронетранспортеров и большое количество вооруженных африканцев.
