class="p1">— Зачем вы хотите отобрать титул у маленького Пьера? Вы его так не любите? Или это все еще обида на брата, что он женился на леди Розетте, несмотря на общий протест и просьбы?
Я на какое-то время задумалась. Конечно, когда старший брат привез эту женщину в замок, все были расстроены. Она совершенно не подходила на свою роль, и даже фамильные украшения смотрелись на ней почти как на продажной девке (по крайней мере, я была уверенна, что именно так они и выглядят). Но мы покорились воле князя. И обиды к брату у меня не было.
Я внимательно посмотрела в темные, такие характерные для нашего рода, глаза младшего, раздумывая, как и что сказать. Вот только ложь — путь в никуда, а он впервые решился разузнать о моих мотивах.
— Нет, у меня нет обиды на почившего герцога, — моя дуэнья и «дядька» брата суетились с обедом, а остальные слуги ждали в другой, смежной комнате, так что можно было говорить спокойно. — И на самого Пьера я не злюсь. Все дело в том, что он не родной сын нашего брата.
— Ублюдок? Как так? Вы уверены, сестра?
— К сожалению, мой хороший, — я с грустью потрепала брата по темным, с вишневым отливом, кудрям.
— Тогда мы должны добиться справедливости. Нашему роду не одна сотня лет, чтобы позволить ему так прозаично угаснуть.
У мальчика не возникло и сомнений в правдивости моих слов. Я бы и хотела ошибиться, но…После ужина, лежа в своей постели, слушая, как сопят на тюфяках на полу слуги, я долго-долго вглядывалась в потолок, силясь рассмотреть наше будущее в лунных отсветах на балках. Но только мне все виделись чудовища, желающие поймать меня своими когтистыми лапами…
**У меня мелко подрагивали коленки. Я не сомневалась в собственной правоте, в том, что имею право, да и просто обязана так поступить, но все же нервничала. Особенно сильно страх проступил, когда придворные клирики попросили брата выйти вперед, в центр небольшого мрачного зала. Круглое помещение было изукрашено фресками, призванными вселить в людей страх перед высшими силами, но я и без этого была готова рухнуть на каменные плиты. Меня ужасала собственная беспомощность. Если что-то случиться с нами в этом зале, ни одно существо во всем королевстве не почешется. Нет, слуги и камеристки, «дядька» и нянька будут переживать, но их голос не громче комариного писка. Если у человека нет титула, его голос слышен только вместе с гулом вооруженной толпы.
— Протяните руки, юноша, — спокойный голос. Бритая голова и светящиеся голубым глаза клирика доводили меня до исступления. Оставалось надеяться, что брат не понимает всей силы этих людей и сумеет справиться со страхом.
— Сейчас я дам вам два предмета, по одному в каждую руку, и вы должны заставить их измениться, — вся так же спокойно, бесстрастно говорил духовник, глядя только на ребенка.
— Я почти лишен силы рода, пока на мне нет фамильного кольца, — хмуро, но достаточно уверенно предупредил брат.
— Не волнуйтесь, юноша. Хватит и малой капли, чтобы понять, что внутри вас.
— Не стоит бояться. Они его не обидят, — от звуков голоса, что раздался над самым ухом, у меня едва не остановилось сердце. Резко обернувшись, судорожно втянула воздух.
Я так сосредоточилась на собственных переживаниях, что не услышала шагов короля!
Да и как? Я видела единственный вход в зал на противоположной стороне. И никто после нас с Луи, туда не входил!
— Что вы так дрожите, княжна? Мальчика не обидят. Я не велел, так как уверен в правдивости ваших слов. Вероятность ошибки ничтожно мала, — глядя на меня с легкой насмешкой во взгляде, заметил мужчина. Сейчас он казался совсем иным, нежели там, на троне среди сотен огней и яркого солнечного света, бьющего в окна.
— Что? — глупо переспросила я, упустив большую часть сказанных слов.
В голове, словно набат, билось только «не велел», «не велел»…
— Смотрите, не отвлекайтесь, — мою голову, поймав за подбородок, медленно развернули в сторону зала, где происходило невероятное.
Над Луисом, держащим в одной ладони прозрачный камень, а в другой небольшой кинжал, развернулось звездное небо. Сияя так, словно в него плеснули зелени, усыпанное звездами, с какими-то лиловыми пятнами облаков. Это определенно было небо. Как то, что красовалось на нашем гербе. Только ярче, красивее, сочнее…
Я глубоко вдохнула, чувствуя сладкий вкус на губах. Жимолость, лимонник — травы нашей земли. Голова закружилась, тело стало легким, наполняясь силой, реагируя на зов главы рода. Пусть Луис был еще мал, пусть сила уходила из семьи, и с каждым поколением ее было все труднее отследить, но я вдруг ожила. Как цветок напитавшийся влагой.
Изнывая от этого странного, внутреннего торжества, от ощущения какого-то сладострастия, наполнившего тело, я едва слышно застонала, не в силах себя контролировать.
Позади раздалось приглушенное ругательство.
Превозмогая себя, пытаясь справиться с переполняющими ощущениями, я медленно повернула голову. На меня, глядя во все глаза, сияющие зеленью небесных пАзорей, смотрел король, прикрывая нос белым платком…
Глава 4
Что меня потянуло в этот зал? Клирики прекрасно разобрались бы без меня, а Филипп потом бы доложил, как все прошло. Да я и так, после доклада кузена, был почти уверен в том, как все пройдет. Но нет, бросил все дела, и тайными переходами, которыми полон дворец, добрался до часовни, став за спиной невысокой, темноволосой княжны, глядя больше на нее, чем на маленького князя. Нужно будет подобрать мальчишке толкового опекуна, иначе добросердечная родня растащит все по кускам, пока мальчишка сумеет защитить свое. Да и куда-то деть вдову с ее приблудышем…Я смотрел, как мелко подрагивают сцепленные на животе, руки княжны. Девушка крепко сжимала зубы, от чего лицо стало острее. Ей разрешили остаться снаружи, но она все же напросилась, опасаясь за брата. Мне казалось, что эта забота вполне искренняя, и если бы у нее не было сомнений в честности невестки, она бы с таким же пылом защищала права племянника. Но теперь уже не узнать. Мне не нравилось то, как тревожно бьется жилка на женской шее. Это нервировало. — Что вы так дрожите, княжна? Мальчика не обидят, — желая избавить себя от переживаний, лениво произнес, рассматривая, как темные волосы просто стянуты в узел на затылке. Хотелось выдернуть скромные заколки из этого пучка и посмотреть, как блики играют в волосах этого странного оттенка. — Что? Княжна обернулась так резко, что у меня заныла шея. Распахнутые темные глаза, полные ужаса. Она почти не слышала меня, да и
