class="p1">Протошкина мать говорит мне иронически:
— Все твердят — романтика, романтика! А это что, по-вашему, когда хулигана, насильника, вора разрисовывают такими красивыми красками, что ему, наверно, самому читать лестно: «Голубые ясные глаза… крупные, сильные руки, спортивная широкоплечая фигура…» Вы знаете, что мне сказал Протошка? Он сказал: «Небось, обо мне никогда никто не напишет, что у меня волевой подбородок и широкие плечи, даже если я окончу школу с золотой медалью, даже если буду каким-нибудь изобретателем. А вон Валерка увел машину, сбил старика, а о нем как писали!..»
— А как? — поинтересовалась я.
— Вот так точно, как говорил Протошка: широкие плечи и волевой подбородок.
— Понятно: дескать, ему с таким лицом прямо бы в гении, а он — ах-ах! — прозябает на скамье подсудимых. Кстати, сколько этому Валере?
— Да уж, слава богу, девятнадцатый, имеет паспорт.
А в самом деле, я тоже встречала в статьях «Из зала суда» или под какой-нибудь другой рубрикой такие уменьшительные имена, как Сережа, Толя, Витя, когда, наверно, приличнее было бы называть подсудимых по фамилии. Ведь судья же не говорит: «Витюля, ты пырнул дядю ножичком, признаешь ли ты себя виновненьким?» Не говорит. А почему автор заметки пишет «Витя»? Чтобы показать, что у него к подсудимому человеческое отношение? Оно как раз и будет человеческое, если этого Виктора в течение нескольких лет станут перевоспитывать без поблажек и сюсюканья.
Нет, все-таки напрасно Протошка не помечал, откуда он черпал пленившие его строки, статьи и рассказы, полные прелестно разрисованных хулиганов и воров. Жаль!
УВАЖАЕМЫЕ И НЕУВАЖАЕМЫЕ
Говорят, дело было так: окончился спектакль в одном из академических театров. Отшумели аплодисменты, актеры — народные и заслуженные — разгримировывались в своих уборных Внезапно в дверь кто-то Постучал.
— Войдите, — сказал известный артист.
На пороге появился человек средних лет, среднего роста Он подошел к туалетному столику, за которым сидел артист, и не то чтобы презрительно, но как-то покровительственно положил три рубля.
— Как это понимать? — удивленно спросил артист.
— Очень просто, — сказал незнакомец, секунду поколебался и начал фамильярничать — Я же видел, как ты, брат, старался в последнем действии, даже вспотел. Так что, как говорится, не кобенься, бери. Не считай это чаевыми, просто я тебе симпатизирую и решил отблагодарить.
Народный понял, что его разыгрывают. Он сам любил это делать. Он вгляделся в незнакомца и воскликнул.
— Вспомнил!
— Очень рад. Тогда разрешите представиться: Спиридонов Иван Андреич.
— Ведь это ты, то есть вы, на своем такси возили меня третьего дня в Черемушки?
— Память у вас что надо! — похвалил шофер.
— Профессиональная. Но восстановим все, как было. Я дал вам три рубля, вы стали отсчитывать сдачу, а я сказал что-то вроде того, ммм… что моя машина на ремонте, что вы везли меня очень хорошо и я считаю своим долгом…
— Однако на этот раз вас память подвела, — заметил шофер. — Вы похлопали меня по плечу и сказали: «Ты, брат, бери, не кобенься…»
— Неужели именно так? — удивился артист.
— Так точно. И даже добавили: «Не нами заведено, не при нас и кончится». И еще разъяснили, что, дескать, от каждого по полтиннику, глядишь, за дежурство набежит пятерка. Ну, вот и я, прошу прощения, так же подумал: если от каждого зрителя вам по рублю, по два — ведь вы как-никак три часа работали для нас в гриме и в костюме, — то и у вас набежит кругленькая сумма.
— Подожди, чудак человек! — сказал актер, незаметно переходя снова на «ты», но на этот раз потому, что почувствовал к Спиридонову искреннюю симпатию. — Могу я тебя отблагодарить без всякого желания унизить или нет?
— Можете. Сказали бы: спасибо, товарищ шофер. И я у себя в гараже рассказал бы ребятам, что возил сегодня любимого, знаменитого, народного и какой, мол, он душевный и простой человек. А тут что я скажу? Любимый и народный сунул мне горсть монет и еще сказал: «Не кобенься». Между прочим, вы в гости ходите?
— Хожу, хотя и редко. А что?
— А то, что хозяйке дома, которая для вас старалась, вы же трешку не сунете!
— Сравнил! То знакомая, уважаемая дама, как же я буду совать ей деньги? Это не принято!
— Вот теперь все ясно. Одни, стало быть, уважаемые, а другие неуважаемые? А почему, интересно знать?
— Черт его знает, действительно, почему? — искренне удивился артист. — Нет, нет, братец, ты меня не путай! Есть у нас еще такие шоферы, которых не за что уважать: обсчитывают, отказываются везти, если видят, что невыгодно.
— Ну уж, если на то пошло, то и артисты есть, которые гонятся за длинным рублем и вообще ведут себя не слишком аккуратно. Так что же, я из-за этих отдельных некрасивых личностей должен брезговать поголовно всем артистическим миром?
— С ума сойти! — сказал артист. — Железная логика. Ну, вот что: идите за вашим пальто и подождите меня у выхода. Я быстро. И тогда поговорим.
Выйдя через десять минут из театра, артист увидел Спиридонова. Шляпы у них были совершенно одинаковые, да и пальто оказались похожими, только ратин у народного артиста был подороже.
— Зайдем посидим полчасика, — предложил актер, когда они шли мимо ресторана. — Там вы мне и доскажете свою мысль.
— Зайдем. Только платит каждый сам за себя.
Рассказывают, что они уселись за столик и продолжали свой разговор. И поскольку этот разговор, безусловно, представляет интеpec, нам захотелось повидаться с начальником всех шоферов такси. Руководители Управления таксомоторного транспорта хотят, чтобы к шоферам такси относились с таким же уважением, как к инженерам, рабочим, врачам и так далее. Они приводят примеры: шофер 7-го таксомоторного парка Едигорьян нашел у себя в машине сумочку, в которой было пятьсот рублей и золотые часы. Он отдал ее в склад забытых вещей. Волнующей была встреча гражданки Железновой со своей пропавшей сумочкой! Железнова написала: «Благодарю тов. Едигорьяна за поступок, достойный настоящего советского труженика».
Такую же благодарность от рассеянных пассажиров получили шоферы Митусов, Чалых, Парамонов и многие другие. Гражданин О. чуть не плакал от умиления, когда ему вернули женину котиковую шубу, которую он забыл в багажнике. Словом, абсолютное большинство шоферов такси уважают свой труд, свое звание советского гражданина.
— Однако есть и такие, которые не уважают?
— Бывают и такие. Например, водитель Ермолин обсчитал своих пассажиров.
