Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
и стал задумываться время от времени о моем жизненном пути и оглядываться на него каким-то новым взглядом. Нет, я и теперь ценю мой привычный образ жизни нисколько не меньше прежнего, но иногда меня вдруг охватывает странная, необъяснимая грусть. Я, впрочем, гоню ее вполне успешно, особенно, когда много неотложной работы и возни с животными.
Я был бы рад немедленно приступить к описанию этого самого необычного случая, но чувствую, что прежде следует все-таки набросать краткую историю моей жизни, с тем, чтобы читатель лучше понял всю ситуацию и мое отношение к ней.
Итак, родился я в небольшом городке в средней полосе России в семье журналистов. Родители мои принадлежали к местной интеллигенции, были вхожи, что называется, «в круги», и всеми силами старались дать мне лучшее по нашим скромным провинциальным меркам образование. Я считался в городе этаким мальчиком-везунчиком, был на особом счету у школьных учителей и на глазу у мамаш, которые мечтали когда-нибудь выдать свою дочь за человека, который, несомненно, переберется со временем из нашей серости в столицу. Мне, разумеется, положено было пойти по родительским стопам; разговоры о филологическом факультете, не иначе, как в МГУ, начались у нас в семье, когда я учился еще в седьмом классе. Я, между тем, не обнаруживал никаких особых способностей ни к гуманитарным, ни к точным предметам; был, впрочем, хорошистом, и вечно оставался в статусе «подающего надежды» лентяя. Ничто по-настоящему не занимало меня в детстве, кроме, пожалуй, поездок на природу – там я отдыхал от вечного культурно-образовательного ворчания родителей, с удовольствием собирал в блаженной лесной тишине грибы, лазил по деревьям и ловил для коллекции бабочек.
Первым тревожным звоночком для родителей был случай в пятом классе, когда я нашел в лесу вывалившегося из гнезда орленка. У него было поранено крыло и я со скандалом, против воли родителей, настоял взять его домой и ухаживать за ним. Он был уже подросшим птенцом, и вскоре его крыло зажило, он научился летать и покинул наш дом. Это были самые счастливые две недели всей моей школьной жизни, и самые, вероятно, ужасные для родителей – я напрочь забросил тогда учебу и беспрерывно возился подле моего питомца. Я до сих пор помню, каким невероятно хорошим он был существом, умным, внимательным и спокойным. Он старался изо всех сил проглотить червяков, которыми я его так неуклюже кормил, он помогал мне выхаживать его так трогательно, так искренне; он доверил мне свою жизнь так окончательно и фундаментально, как будто я всегда был его мамой-орлицей. Он не боялся меня ни секунды с самого начала, и связь между нами установилась как только я поднял его с травы и мы оказались лицом к лицу – он посмотрел тогда на меня и, клянусь, я увидел в его глазах, что он сразу понял мои намерения. Птицы вообще очень умны, а крупные – тем более, и я убедился тогда в этом воочию. Он принял мою заботу с видимой благодарностью, но при этом деловито, по-хозяйски, как новый, необходимый этап его жизни, как будто был уверен, что вот так с орлами и должно все происходить, когда они немного подрастают. И ни на мгновение, покуда он жил у меня, даже будучи в самом больном и зависимом положении, он не переставал излучать достоинство короля птиц, владыки неба – это меня особенно восхищало в нем. Это не было показное достоинство, напускная гордость, нет – достоинство было присуще ему по природе, по другому он вести себя просто не мог.
Следующий жизнеопределяющий для меня эпизод произошел за неделю до вступительных экзаменов, не в МГУ, конечно, а в гораздо более скромный университет нашего областного центра. Я тогда уже водил машину и ежедневно ездил к репетитору, который жил на окраине нашего городка, плавно переходящего в сельскую местность. Вот там-то я и увидел провалившегося в яму теленка, отбившегося от своего стада. Я и хотел и боялся помочь ему – он отчаянно лягался копытами, тщетно пытаясь выбраться из ямы. Помню, как я постепенно проникался этой ситуацией, шаг за шагом входил в нее, становился все смелее, грязнее и решительнее. Спустившись к нему, я обнаружил, что теленок, также как когда-то птенец орла, сразу понял, зачем я здесь, сразу доверился мне и стал помогать мне спасать его; я не получил ни одного удара копытом и мы вместе выкопали для него наклонную плоскость, по которой он в конце концов выбрался наверх. Он был очень слаб и лег на траву; вокруг не было ничего похожего на фермы; я не имел ни малейшего понятия, как его угораздило здесь оказаться. Проселок выглядел абсолютно безлюдно и я не придумал ничего лучше, чем привезти сюда из дома палатку и кучу капусты для теленка. Мы вместе провели в поле две ночи, а в дневное время я разъезжал по окрестностям, пытаясь выяснить происхождение теленка, но отлучался ненадолго, боясь, что он, уже окрепший, еще куда-нибудь забредет и потеряется. Наконец я нашел его хозяев, они приехали и забрали его. И снова, как и в случае с орленком, я пережил глубокое соединение с чьей-то жизнью, полностью доверившейся мне, и понял, что лучшего подарка судьбы для меня быть не может. Подготовка к экзаменам, разумеется, была заброшена, родители неистовствовали, но для меня это выглядело как немое кино – я не слышал их вовсе.
Тем не менее я успешно поступил на филологический факультет и проучился там полтора года; классы мне не слишком нравились и в душе я уже знал, чем на самом деле хочу заниматься. Для этого рассказа имеет ценность только один факт из моей университетской учебы – у нас преподавал профессор по имени Григорий Французов. Это был очень колоритный преподаватель с запоминающейся манерой говорить и повадками сыщика – он выискивал в текстах скрытые нити, парадоксальные подтексты и обнажал их для нас, студентов; отношение к этому было в нашей среде неоднозначное, многие крутили пальцем у виска, но лично мне это нравилось, развлекало. Да и внешность у этого Французова была интересная, я хорошо его запомнил.
По окончании первого курса мой приятель позвал меня съездить вместе на лето в Австралию – там требовались волонтеры в заповедник по реабилитации диких животных. Мы поехали и замечательно провели там время; я познакомился там со старым фермером, который держал небольшое хозяйство неподалеку от Мельбурна и хотел продать его, чтобы перебраться жить к детям.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
