в грузовой отсек.
Несколько секунд смотрю на него, не веря своим ушам. Идиот или притворяется? В любом случае дед явно не дурак поспорить.
– Товарищ майор… – поднимаю на него голос.
– Вы мне, товарищ гвардии капитан, званием не тычьте. Я летаю давно, мне и не такие тыкали, – а ведь и правда, он постарше меня будет. Дедушка почти. Надо повежливее.
– Случись что, авария или, скажем, воздушный бой (какой воздушный бой, дед, ты своё корыто видел?) – всё это по отсеку будет летать и вам на голову сыпаться. А рюкзачки тяжёленькие, кого зашибёт, а я потом отвечай!
Вот ведь старый хрыч. Главное, прав он – есть такая инструкция. Киваю ребятам, делаю успокаивающий жест закипающему Пятнадцатому. Устав – так устав, на споры нет времени, хоть и не любит марсианский спецназ убирать рюкзаки дальше вытянутой руки. Много чего нужного в тех рюкзаках – пайки, аптечки со стимуляторами, сменные платы для экзокостюмов, резервные баллоны со сжиженным кислородом, запасная радиостанция, сложенные "дроны", спецтехника и конечно – "батарейки" для систем жизнеобеспечения. Нет ничего хуже, чем остаться на поверхности без спасительной топливной ячейки, особенно если действующую повредило вражеской иглой. Останется или замерзать насмерть, или задыхаться. Вот и выбирай, к чему душа больше лежит.
– Ладно, майор, чёрт с тобой. Уберём!
Летун довольно кивает, быстро жмет что-то на пульте. Крышка люка в полу откидывается и мы нехотя опускаем туда поклажу. Закрываем люк, рассаживаемся. Хорошо хоть оружие оставить разрешил, изувер.
– Пристегнитесь, – доносится спереди. – Согласно Уставу…
– Да поняли мы, поняли.
Защёлкиваю ремни. Уболтал меня дедуля.
– Мы готовы, – показываю ему большой палец. Дед быстро обводит всех взглядом, довольно кивает.
– Сразу бы так, а то умных развелось.
Он надевает шлем и ловко щёлкает переключателями. "Шмель" – машина старая, не оборудованная новомодными сенсорными панелями. Да и дороги они, а тут не Земля – у народа каждая копеечка на счету. Так что пока управляем по старинке, рычажками да кнопочками, что от электромагнитных импульсов не гаснут и в доску бесполезную не превращаются. Надёжнее так всё-таки.
Заурчал под полом реактор, задвигались мощные турбины, приходя в вертикальное положение. Завертелись, загудели лопасти, жадно всасывая атмосферную углекислоту, в которой даже спичку не зажжёшь. Прогнали её вокруг полыхающей в реакторе плазмы, разогревая до бешеных температур. Сузив лопатки сопел, извергли раскалённый газ в нужном направлении, создавая мощный реактивный импульс.
Пол неуверенно качнулся, поверхность плавно ушла вниз и вправо. Круто водит летун, не успел набрать высоту, а уже норовит лечь на курс. Надоели мы, видать, спорами, торопится нас на место доставить. Тем лучше для всех.
Лететь нам долго, от Аркадии-Прайм до купола Аргир-3, а там уж придётся "с корабля на бал". Чтобы не скучать, прокачиваю в голове сценарий учебной операции. Отморозки из "Бригад объединения", щедро финансируемые Землёй, захватили маглев-станцию с персоналом и пассажирами. Пользуясь тем, что станции строятся отдельно от основного купола, они заблокировали прибывший поезд и единственный выход на поверхность. Пытавшиеся оказать сопротивление были живьём выброшены наружу, купол станции заминирован. Внутри находятся до пятисот человек, благо прибывший поезд был местный. В противном случае заложников было бы в разы больше.
Требования стандартные – освобождение своих братьев и заключение мира с Землёй. Из совсем невыполнимого – Первого секретаря Партии в отставку, но это больше для саморекламы.
Террористов около тридцати, купол станции – непрозрачен. В отличие от городских куполов, где важно обеспечить вид наружу для психологической разгрузки, он выполнен из более дешёвого пластика, что несколько упрощает нам задачу. Тактика стандартная – подходим с поверхности, через технические люки на крыше проникаем внутрь. Дальше – по обстоятельствам. Если террористы группируются вместе – можно быстро выкосить их винтовками и скорострельными дронами. Если они не дураки и рассредоточились по куполу – придется попотеть, возможно, применив психотронную пушку, на время подавляющую волю и рассудок, хоть это и чревато серьёзными "побочками" среди гражданских. Впрочем, "Бригады объединения" – дуболомы и действуют стандартно. Самое коварное на что они способны – разместить часть боевиков среди заложников, чтобы обмануть снайперов. Ничего, вычислим и их. А если получится дистанционно нейтрализовать взрывные устройства, то тогда, что называется – "гуляй, Вася".
В целом сценарий слабоват, Арес способен выполнять задачи посложнее. Похоже, в этот раз его спустили сверху, не спросив командования. Ну, наше дело маленькое. Солдат, какой бы профессионал он ни был – всего лишь солдат. Есть приказ – выполняешь, не жалея ни своих, ни чужих. Нет приказа – дышишь носом. Хотя расслабляться не будем – командование вполне способно внезапно поменять вводные и радикально усложнить задачу. Потому и летим мы на учения в полной выкладке и с боевой амуницией в легких десантных "Штайерах", спрятанных в заплечных кожухах.
Смотрю в иллюминатор. Мы набрали приличную высоту и огибаем с юга гору Олимп. Там, за сухими облаками из углекислоты, на склоне исполинского кратера бдит станция дальней космической разведки, ощупывая чуткими антеннами космос почти над всем северным полушарием. Я бывал там ещё зеленым курсантом, с восторгом глядящим из огромных окон на раскинувшийся внизу зев потухшего вулкана. Могуча всё же наша Республика. Надо будет – построит ещё одну, две, десять таких станций. От сердца люди оторвут, голодать будут и детей недокармливать, но планету земным не сдадут. Ни за что и никогда.
– Всем отдыхать, – командую я группе и тут же, как истинный лидер, подаю пример. Клюю носом и быстро засыпаю под мерный гул двигателей. Силы нам понадобятся там, а здесь, в марсианском небе, мы целиком и полностью в руках занудного деда–летуна. Ну и фортуны, конечно, куда без неё бойцу.
Глава 4
В марсианские контрдиверсанты я попал практически с улицы. Точнее, из спецшколы, куда меня, голодного, тощего пацана привёл один из патрулей Народной милиции через полгода после провозглашения независимости. Родителей я почти не помнил и почему полиция ещё той, старой колонии забрала меня в интернат, откуда я потом сбежал – тоже не мог понять. Помню дикую ругань на кухне, помню, как отец первый раз меня избил. Он был как будто пьяный, но выпивкой от него совсем не пахло. Помню, как вернулся домой спустя пару лет и увидел, что наша старенькая стоэтажка абсолютно заброшена, а окна квартир разбиты или заколочены. Ещё помню, как брёл от своего дома куда глаза глядят. Как прибился к уличной банде и несколько лет выживал в ставшем совершенно чужим городе, пока меня не поймали патрульные.
Уже повзрослев, я понял, что во время кризиса родители потеряли работу и
