Затем полиэтилен с нарисованным на нем пространством начал на глазах восстанавливаться, как будто пленку пустили в обратном направлении. Через секунду под столом не было ничего необычного.
Я взглянул на айфон: стрелка потускнела. При этом упорно показывала под обеденный стол, как будто в этом имелся хоть какой-то смысл.
Когда сияющая свежестью Катька вернулась из ванной, я сидел на диване в майке, но без штанов, и выпученными глазами смотрел под стол. Мой внутренний голос смотрел туда же и тоже не мог вымолвить ни слова.
— Что, пыльно? — спросила Катька, — В следующий раз под столом уберусь, если настроение будет. Сам мог протереть мокрой тряпкой. Это несложно.
Кргыы-Уун, вне времени и пространства
Кргыы-Уун вплыл в научную лабораторию. Что-то было не так — он это сразу ощутил и кинулся к приборам. Рабочие графики — со всей присущей математическим выкладкам убедительностью — показывали: в опытном образце происходят необратимые изменения.
Впав в панику, Кргыы-Уун промодулировал трагическим шепотом:
— Полный швахомбрий! За утерю опытного образца нет пощады.
После этого Кргыы-Уун перекрутил свои ложноножки до предела, желая таким образом облегчить будущие мучения. На его счастье, в лабораторию вплыл Бриик-Боо, коллега и научный руководитель.
— Что случилось, Кргыы-Уун? — промодулировал Бриик-Боо.
— Полный швахомбрий! Полный швахомбрий! — истерично промодулировал Кргыы-Уун. — Опытный образец практически утерян!
— Перестань паниковать, и скажи, что случилось.
— Самое страшное, что могло случиться: время протекает. Ты же знаешь, Бриик-Боо…
— Разумеется, знаю, — промодулировал в ответ научный руководитель. — Время в опытном образце течет последовательно, в заданном нами темпе. Если различные времена начинают соприкасаться между собой без учета заданного темпа, например вследствие протечки, опытный образец можно относить на чермаунт…
— Полный швахомбрий! — подтвердил Кргыы-Уун.
— Так в чем же дело? — продолжал Бриик-Боо. — Давай устраним протечку, тем самым решим возникшую проблему.
— Ты погляди на приборы! Протечка на микроуровне. Мы не сможем залатать время отсюда!
— Н-да, — вынужден был согласиться с ним Бриик-Боо. — Отсюда не сможем.
— Микромир! Протечка времени! Полный швахомбрий! — не унимался Кргыы-Уун. — Мы пострадаем! Нам обоим швахомбрий!
Иногда его модуляции достигали такой силы, что заставляли Бриик-Боо затыкать ложноножками звуковые рецепторы. И все-таки опытный инопланетный ученый нашел выход из трудного положения.
— Прекрати свои модуляции, они мне надоели, — сообщил он Кргыы-Ууну. — Ты прав в том, что, если мы потеряем опытный образец, нам обоим полный швахомбрий.
Услышав такое, Кргыы-Уун принялся откусывать себе очередную ложноножку, но был остановлен научным руководителем.
— Однако, — продолжил свою мысль Бриик-Боо, — имеется способ починить протечку времени в опытном образце. Действительно, мы не может залатать дырку по времени…
— Там много, много микродырок, — предупреждающе заверещал Кргыы-Уун.
— Действительно, — поправился Бриик-Боо, — мы не может залатать микродырки во времени своими силами, но можем воздействовать на микроуровень с тем, чтобы он сам устранил повреждения во времени. Тебе же известно, что на микроуровне действуют так называемые живые реагенты, иначе говоря разумные частицы…
— Известно, — перебил руководителя Кргыы-Уун. — Микромир состоит из разумных и неразумных частиц, это я еще в коконе изучал.
— Видишь, тебе это известно, — продолжал Бриик-Боо, — Очевидно, что починить опытный образец могут только разумные частицы — под нашим непосредственным наблюдением, разумеется. Это и есть наш с тобой шанс избежать полного швахомбрия.
— Каким способом наблюдать за разумными частицами, скажи мне? — отчаянными модуляциями вопросил своего научного руководителя Кргыы-Уун. — Это же микромир! Мы знаем о микромире слишком мало! Чтобы наблюдать за разумными частицами, придется самому первертироваться в разумную частицу. Но разумные частицы слишком нестабильны и слишком мало изучены.
— Ты предпочитаешь полный швахомбрий, я правильно тебя понимаю? — вопросил Бриик-Боо у своего подчиненного.
— О нет, только не это!
В ужасе, восемь из десяти ложноножек Кргыы-Ууна перекрутились у основания.
— Тогда поступим следующим образом. Во избежание полного швахомбрия, первертируемся в разумные частицы. Ненадолго, потому что достаточной стабильности нам не достичь. Первертировавшись, попытаемся подобрать подходящего реагента, то есть какую-нибудь разумную частицу, и отправить на поиск протечки времени. А сами первертируемся обратно в макромир. Дадим избранному нами реагенту малый первертор, чтобы реагент вызывал нас при необходимости. Тем самым сможем наблюдать за действиями реагента и по необходимости с ним корректировать.
— Великолепная мысль, руководитель, — замодулировал Кргыы-Уун, на этот раз даже не вспомнив о швахомбрии. — Мне остается непонятным только один вопрос. Каким образом мы подберем подходящего реагента? То есть каким образом мы его в микромире отыщем?
— Возьмем живого реагента из микродырки во времени, — объявил Бриик-Боо.
— Гениально! — взмодулировал Кргыы-Уун, возвращая свои ложноножки из перекрученного состояния в обычное.
— В таком случае пора действовать, — заметил Бриик-Боо. — Первым делом попробуй скачать с микромира все информационные волны, до которых только дотянешься. Обработай информацию и запиши. Общаться с реагентом, после первертирования, нам придется на основании этих данных. Затем подготовь для работы оба первертора, большой и малый. И самое главное, постарайся, чтобы в институте никто не пронюхал о том, что в опытном образце времена начали смешиваться. Если узнают о происходящих в опытном образце изменениях, нам с тобой действительно наступит полный швахомбрий. Ты понял меня, Кргыы-Уун?
Кргыы-Уун не ответил: шестью ложноножками он уже скачивал с микромира информационные волны, а оставшимися четырьмя настраивал перверторы.
Глава 2
Я, через два дня
Виденное под обеденным столом не изгладилось из моей памяти. Что это было, в самом деле? Галлюцинация? Но какая-то до жути реальная, хотя фантасмагорическое. Пространство как будто линяло. Старая шерсть слезала клочьями, а сквозь нее проступала новая, молодая. Потом случилось нечто противоположное, и время двинулось вспять: молодая шерсть ушла под кожу, которая в мгновение ока заросла выцветшей старой шерстью.
«Как думаешь, что это было?» — спросил я у внутреннего голоса.
Тот молчал.
«Не стесняйся, выходи, — подбодрил я. — Ты видел это вместе со мной. Или нет?»
«Ну видел», — с неохотой признался внутренний голос.
«Что скажешь?»
«Обеденный стол нужно обходить стороной. Гиблое место.»
Вообще-то, внутренний голос прав. В течение двух прошедших дней я так и поступал: старался к обеденному столу не приближаться. Обедал на кухне, а с ноутбуком валялся на диване.
«Но что это такое?»
«Полтергейст.»
Кстати, да: вполне рациональное объяснение случившемуся. Самый банальный и заурядный полтергейст.
Получив логичное объяснение, я почувствовал облегчение.
«Однако, с полтергейстом бороться надо, — тут же подумалось мне. — Выводить как-то. Святой водой, кажется. Может, в церковь сходить и закупиться святой водой? Не знаешь, почем святая вода, внутренний голос? И сколько нужно святой воды для борьбы с квартирным полтергейстом?»
«Черт ее знает, почем и сколько, — признался внутренний голос. — Мы с тобой никогда не брали святой воды.»
«И то правда», — сообразил я.
«Можно
