в Москве.
Да, дело теперь было за Москвой. Ибо без нее — сердца России, как сказал Ленин, — не могла победить революция. Восемь дней — мизерный срок в истории народов. Но восемь дней московских боев в 1917 году — сама история, вместившая кровопролитные сражения, обман и предательство, отвагу, отчаяние и растерянность, трусость и массовый героизм. Об этом Аросев написал цикл рассказов, полностью публикуемый в этой книге. В предисловии к циклу Аросев писал:
«…прошу отнестись к ним не как просто к рассказам, а как к воспоминаниям, изложенным в той форме, в какой они были записываемы мною непосредственно на месте действия. То, что я сам не мог видеть, то записывал со слов товарищей, рассказывавших и помогавших мне, как члену Военно-Революционного комитета Москвы. Все имена, упоминаемые мною в рассказах, суть действительные имена».
Благодаря тому что Московский ВРК выкристаллизовывался как чисто большевистский орган Советов и начал немедленно действовать, уже 26 октября город был фактически в руках большевиков. Их отряды успели захватить все вокзалы, мосты, Государственный банк, почту, телеграф, милицейские комиссариаты. Лишь в нескольких точках — на Пречистенке, на Воскресенской и Арбатской площади, в Алексеевской и Лефортове — сосредоточились силы контрреволюции. Неприятелем был занят и Кремль. Борьба за Москву становилась борьбой за Кремль. Но атаке должна предшествовать артподготовка. Значит — обстреливать из орудий? Разрушать дорогие русскому сердцу святыни истории? Некоторые спасовали перед этим. Аросев же взял на себя ответственность за артиллерийский обстрел. Грохнули с Воробьевых гор орудия, наведенные с астрономической точностью. После нескольких выстрелов Кремль сдался…
В марте Советское правительство переехало в Москву. Теперь Аросев чаще встречался с Лениным. И многие из этих встреч побудили его впоследствии написать биографию этого необыкновенного человека.
Трудным для молодого государства Советов было лето 1918 года. Убийство левыми эсерами германского посла Мирбаха. Левоэсеровский мятеж. 30 августа, когда эсерка Каплан стреляла в Ленина, в Петрограде был убит председатель Петроградской ЧК Урицкий. На юге уже полыхала гражданская война, развязанная генералами Корниловым, Красновым, Калединым, Дутовым. Подняли мятеж чехословаки. Тяжелая личная трагедия — гибель матери — постигла Аросева в сентябре этого года.
Когда белые ворвались в Спасск, люди прятали Марию Августовну, тайком переправляя из деревни в деревню. Так и дождалась бы она прихода Красной Армии, но выдал ее богатый лабазник. Все недолгое время, пока белые стояли в Спасске, Мария Августовна просидела в тюрьме, подвергаясь унижениям и допросам. Уходя из Спасска, ее и десятерых рабочих белые расстреляли в нескольких верстах от города.
Александр добрался до Спасска, когда Марию Августовну уже похоронили…
Вернувшись в Москву, Аросев говорил своему другу Муралову (1877—1937), начальнику Московского военного гарнизона: «Все революционное во мне — от нее. Все нравственное, все прямое и честное во мне — от мамы. Вся наша семья держалась ею».
Осенью 1918 года Аросев назначается комиссаром Главного управления Красного Воздушного флота. Ему пришлось заниматься формированием авиаотрядов, их обеспечением. Но главной была работа с людьми. Следовало отсеять из летного состава контрреволюционные элементы и готовить своих, верных революции летчиков.
Но у империалистов была и другая военная техника: бронепоезда, артиллерия, броневики и даже новое английское изобретение — танки. Вскоре создается Центральное броневое управление РККА. Аросев, в дополнение к своей прежней должности, назначается военкомом этого управления. И — снова организация, формирование, учет матчасти, снабжение и — люди, люди!
В первую годовщину Октября, 7 ноября 1918 года, над Красной площадью пролетел комиссар Главвоздухофлота Александр Аросев, разбрасывая листовки с боевыми призывами. Самолет вел Борис Российский. И Ленин, едва оправившийся от ран, наблюдал за полетом с трибуны, наспех сколоченной на том самом месте, где пять с небольшим лет спустя будет воздвигнут первый, деревянный еще, Мавзолей вождя.
Красная Армия уже не была чисто добровольческой, как вначале. Советская власть объявила мобилизацию. Теперь в армию наряду с сознательными рабочими вливались и несознательные, порой даже враждебные элементы. Необходимо было вести усиленную разъяснительную работу. Военспецы, то ость офицеры царской армии, привлеченные по необходимости, не всегда были надежны. Случалось и прямое предательство с их стороны. Немало столкновений происходило и между самими красными командирами. Одни были заражены эсеровским духом, другие анархизмом, у третьих был низок уровень культуры. Но главное противоречие в командовании Красной Армией возникало между ленинской концепцией ведения гражданской войны и линией Троцкого.
В этих условиях в Красной Армии еще весной 1918 года был введен институт красных комиссаров. Партия слала на фронт самых опытных, самых надежных. Был в их числе и А. Аросев. В марте 1919 года ЦК направил его на Украину, комиссаром штаба 10-й армии Южного фронта. Он лично участвовал в боях с белогвардейцами под Царицыном. После разгрома основных сил контрреволюции Аросев назначается председателем Верховного революционного трибунала Украины, возглавляет Госиздат республики. Именно здесь, в Харькове, в 1920 году вышел сборник рассказов «Революционные наброски» — первая его книжечка в несколько десятков страниц.
Подлинное искусство шло об руку с революцией. С этого момента большевик Аросев, бывший подпольщик, государственный деятель, ощущает себя призванным под знамена советской литературы.
О революции и гражданской войне создано немало превосходных произведений — таких, как «Железный поток» Серафимовича, «Как закалялась сталь» Островского, «Оптимистическая трагедия» Вишневского, «Разгром» Фадеева, «Тихий Дон» Шолохова, «Хождение по мукам» Толстого, рассказы Бабеля, Всеволода Иванова, стихи Светлова, Багрицкого, Демьяна Бедного и других. Эти произведения возникли немного спустя, когда появилась возможность взглянуть на историю с дистанции времени. Аросев писал в самой гуще событий. Писал по самым непосредственным впечатлениям, урывками, жертвуя немногими часами сна, писал наспех, что немало смущало его щепетильную натуру. Однако он считал себя просто обязанным оставить честное, правдивое свидетельство виденного, пережитого, передуманного. Этому содержанию писатель находил достойную форму, подсказанную его литературным чутьем и дарованием. Все созданное Аросевым и в наши дни читается словно бы написанное специально для нас, понятным нам языком, на высочайшем интеллектуальном уровне. Аросев — художник, как прежде говорили, «милостью божьей».
Аросев относится к той плеяде представителей советской литературы, которая рождена и сформирована Октябрем. Он пришел в литературу в сложное время, когда в ней, как и в жизни, все переменилось, когда дух преобразования коснулся тематики, образов, жанров, языка. Просто и естественно, как и в жизнь, вошла в его произведения революция. Стремление запечатлеть эпоху, отобразить дух времени владело им всю его творческую жизнь.
В арсенале писателя был огромный фактический материал, накопленный за многие годы революционной работы, и он чувствовал необходимость осмыслить его, показав, как революция созревала и развивалась. Аросев, как уже говорилось, создал свою а н т о л о г и ю революции, а в некотором смысле, и ее «анатомию». В центре внимания Аросева всегда
