человек?
— Был им, — Алессандро качнул головой, словно данный факт собственной биографии не шибко его радовал.
— А потом? — заинтересовалась я.
— Потом я умер.
— То есть вы… мертвяк?
— Я не мертвяк, не призрак и не нежить. Моё сердце бьётся, лёгкие поглощают кислород, а желудок переваривает пищу. Я дышу, сплю, ем, пью и время от времени устаю. Избранные Смертью возвращаются в физический мир, их тела восстанавливаются до необходимого уровня и продолжают функционировать, как было при жизни, до тех пор, пока нас не призовут обратно.
Я шагнула к Алессандро, осмотрела заново, повнимательнее, от чёрных носков обуви, выглядывающих из-под края балахона, до чуть встрёпанной макушки. И взгляд мой как-то сам собой задержался на… угу, на той части мужского тела, которая в этой экипировке почти незаметна.
— Вот прямо… совсем всё восстанавливается и функционирует… как следует? А если при жизни проблемы были… по разным частям?
И тут прежде невозмутимый жнец поморщился с досадой и резко отвернулся, явив мне свой профиль.
— Полагаю, вы со вчерашнего дня ничего не ели. Поэтому если вы голодны, я закажу еду…
О-о, так здесь, несмотря на сельский пейзаж, все удобства большого города?
— И настоятельно рекомендую сэкономить моё время и свои силы и не пытаться сбежать, — добавил Алессандро, направившись к двери. — Далеко вы не улетите, и я всё равно вас разыщу, но тогда условия придётся ужесточить, что было бы крайне неприятно для нас обоих.
Едва за чёрной спиной закрылась створка, как я скорчила двери рожицу. Знаю, немного по-детски, но как ещё выразить своё честное мнение, желательно цензурно?
Глава 2
Я горгулья.
И как истинная представительница своего народа, я питала слабость ко всяким камушкам, особенно драгоценным. Однако оная слабость никогда не простиралась настолько далеко, чтобы проявлять хоть какой-то интерес к пресловутому камню Жизни. Да и, как я помнила по папиным рассказам, наша священная реликвия действительно больше походила на обычный булыжник, нежели на обработанный драгоценный камень.
Остаток дня я бездельничала. Заказав еду, Алессандро дождался визита крылатого курьера из службы доставки, оплатил собственно заказ, забрал и передал мне, после чего ушёл. Я даже не поняла, как именно — то ли по старинке, как большинство нормальных людей и нелюдей, то ли своими загадочными иными путями. Засим никто не мешал мне бродить взад-вперёд по дому, осматривать каждый угол и изучать место, куда меня притащили.
Улететь я не решилась. Мало ли, кто этих жнецов и их штучки знает? Один раз он меня уже нашёл и, очевидно, так же запросто может найти и в следующий, а летала я, конечно, быстро, но отнюдь не со скоростью света. Да и кто бы вообще сумел обогнать избранного Смерти?
Или сбежать от него?
Попутно попыталась припомнить всё, что общеизвестно о слугах старухи с косой.
Жнецы являлись по чью-то душу, когда срок жизни, отпущенной оной душе в физическом мире, истекал, забирали сию субстанцию и сопровождали на ту сторону, в то время как тело умирало. Где находилась та сторона и что собой представляла, доподлинно никто не знал, все сведения брали начало в мифах и верованиях различных народов и зачастую разнились не меньше самих народов. Кто-то полагал, что после смерти душа получает либо награду в виде беззаботного существования в идеальном нематериальном мире, либо наказание с последующим отбыванием бесконечного срока заключения в страшной загробной пыточной — в зависимости от дел земных. Кто-то считал, что души умерших просто уходят на ту сторону и никто их там не сортирует. Кто-то верил в несколько жизней и реинкарнацию, а кто-то — что на той стороне обязательно воссоединится с умершими любимыми или станет вечно пировать в божественных чертогах. Были и те, кто вовсе придерживался мнения, будто никакой иной стороны нет, жнецов и Смерти тоже и если человек умер, то умер и дальше только темнота забытья, без других вариантов. Сама я не отрицала существование ни места, куда уходят умершие, ни смерти как персонифицированной сущности, обладающей властью над тем, чем нам не дано распоряжаться и что мы не всегда понимаем. И знала, что жнецы факт, сомнению не подлежащий.
Правда, до вчерашнего вечера… или ночи… видеть воочию не доводилось.
И не могу сказать, что прямо-таки в восторге от увиденного.
И да, возвращаться домой, тем паче с липовым партнёром под ручку я не хотела. Смысл тогда сбегать на вольные хлеба и столько лет жить, как нравилось мне, а не полагалось правильным родителями и старейшинами, чтобы вдруг ни с того ни с сего прилететь в родное гнездо и познакомить маму, папу и всех наших многочисленных родичей с каким-то подозрительным левым мужиком, который даже не один из нас?
Ну и ладно. Если Алессандро так уж охота побыть моим женихом, пускай себе. Прилетим, познакомимся, всё равно никто его всерьёз не воспримет, с постоянным партнёром не перепутает и на праздник точно не пустит. Может хоть до потери сознания уверять, что безмерно меня любит и что мы женаты по всем известным обычаям уже лет десять как. Конечно, родители не упустят случая удержать меня в гнезде и заставить поступать согласно традициям, но не беда, вывернусь как-нибудь. Со времён моего бегства я повзрослела, поумнела и опыта общения с людьми и нелюдями поднабралась. Клиенты всякие попадались, и конкуренты недовольные на пути возникали, и проблемы с разными сомнительными личностями случались, так что с родичами я наверняка управлюсь. Надо только аванс стребовать сразу, а то вдруг придётся драпать из родных краёв по-быстрому, бросив женишка несостоявшимся тёще и тестю на растерзание?
Посвящённый какого-то там уровня объявился вечером, когда я уже и от скуки измаяться успела, и всё изучить, и по прилегающей к дому территории погулять, и даже отметить произрастающие на ней растения на предмет пригодности для продажи. Принёс ещё продуктов и предложил поужинать, а затем на сытый желудок обсудить злободневные вопросы.
Я согласилась.
К немалому моему удивлению, с приготовлением ужина и сервировкой стола жнец справился сам, хотя поначалу я заподозрила было, что сейчас начнётся — раз я женщина, неважно какого вида, то должна идти прямиком к плите и обслуживать мужчину по полной программе.
И сам Алессандро явно удивился не меньше, когда я вышла к накрытому столу прилично одетой, то есть не в коротенькой свободной тунике с низким вырезом на спине — чтобы при смене ипостаси крыльям ничего не мешало,
