Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Но коробки с пожертвованиями остались в прошлом — и вот теперь передо мной всего три письма и целый вечер, который нужно как-то убить. Я отправилась домой, несколько встречных машин помигали мне, пока я не поняла, что еду с потушенными фарами. На горизонте мерцали огоньки восточной части Канзас-Сити. Что можно делать, чтобы мне платили? Что в таких случаях делают взрослые люди? Я представила себя в шапочке медсестры с термометром в руке; затем — в ладно подогнанной синей форме полицейского: я веду через улицу ребенка; потом — с ниткой жемчуга на шее и в фартуке с веселенькими цветочками: я на кухне готовлю обед для обожаемого мужа. «До чего же у тебя мозги набекрень, — сказала я себе, — если представление о взрослой жизни ты до сих пор черпаешь из книжек с картинками». Но даже при этой мысли я представляла, как мелом пишу на доске алфавит, а за спиной у меня счастливые лица первоклашек.
Нет, нужно подумать о чем-то более реальном, скажем, связанном с компьютерами. Ввод данных — чем не работа? А может, обслуживание клиентов в магазине? А еще я когда-то смотрела фильм, в котором героиня зарабатывала на жизнь, гуляя с собаками, — женщина всегда была одета в комбинезон и подходящие по цвету свитера, в руках неизменно были цветы, а собаки демонстрировали любовь и пускали слюни. Но я не люблю собак — я их боюсь. Наконец мысли обратились к фермерству. В конце концов, наша семья им занималась в течение целого столетия, вплоть до мам… пока Бен ее не убил. А потом ферму продали.
Но я не умею вести фермерское хозяйство. У меня остались воспоминания о нашей ферме: Бен пробирается сквозь холодную весеннюю грязь, отталкивая путающихся под ногами телят; мама запускает огрубевшие руки в мешок с твердыми катышками темно-вишневого цвета, которые потом прорастают из земли пушистыми метелками сорго. Мишель и Дебби с визгом скачут на сене. «Колется!» — жалуется Дебби и снова с воплями прыгает на колючую кучу. Кофеварка… Я не могу долго предаваться этим воспоминаниям — словно особо опасная зона, они у меня называются «Черная дыра». Едва мысли задерживаются над тем, как мама в очередной раз пытается вернуть к жизни дурацкую кофеварку или как танцует Мишель в теплой ночнушке и натянутых на колени гольфах, я тут же оказываюсь в Черной дыре. Леденящие душу кровавые звуки в ночи. Бесстрастно и ритмично, словно рубит дерево, двигается топор, от него не спрячешься, не скроешься. Выстрелы в тесном коридоре. Пронзительный, как у встревоженной и почуявшей беду сойки, мамин крик — ей уже снесли полчерепа, а она все равно пытается спасти своих детей.
«Кстати, чем занимается секретарь-референт?»
Я остановила машину у дома и, выбравшись из нее, ступила на бетонный тротуар, на котором не один десяток лет назад кто-то выбил «Джимми + Тина = любовь». Иногда воображение рисует картинки того, что сталось с этой парочкой. Например, он играет в третьеразрядной бейсбольной команде — она домохозяйка в Питсбурге и болеет раком. Или: он разведенный пожарный — она адвокат, а в прошлом году утонула в Мексиканском заливе. Или: она работает учительницей в школе, а он в двадцать лет скоропостижно скончался от какой-то из аневризм. Занимательное, хотя и мрачное, упражнение для ума; но в любом случае один из них у меня непременно отправлялся на тот свет.
Я подняла глаза на крышу своей съемной хибары — не очень ли ее перекосило. Если она рухнет, я мало что потеряю. Единственная принадлежащая мне ценность — очень старый кот по имени Бак, который терпит меня со всеми моими недостатками. Оказавшись на кривых мокрых ступенях, я услышала его сердитое мяуканье: ну конечно, я же его сегодня не покормила. Я открыла дверь, древний кот медленно поковылял ко мне, как развалюха со спущенным колесом. В доме не осталось кошачьего корма (я должна была его сегодня купить, но забыла), поэтому я вытащила из холодильника затвердевший сыр, дала коту несколько кусочков и пахнущими скисшим молоком пальцами вскрыла первый конверт.
До второго и третьего руки так и не дошли.
Уважаемая мисс Дэй!
Вы получите это письмо по обычной почте, поскольку у Вас, кажется, нет электронной. Надеюсь, оно до Вас дойдет. Я о Вас читал и в течение ряда лет внимательно слежу за событиями Вашей жизни. Очень интересно узнать, как Вы поживаете и чем занимаетесь сейчас. Встречаетесь ли с людьми? Группа, которую я представляю, готова заплатить Вам 500 долларов только за то, что Вы побываете у нас. Свяжитесь со мной, пожалуйста, и я с радостью сообщу о деталях.
С наилучшими пожеланиями,
Лайл Вирт.
Р. S. Настоящее письмо представляет собой легитимное деловое предложение.
Что это? Ресторан со стриптизом? Порноклуб? Бордель? В вышедшей шесть лет назад книжке были снимки взрослеющей Либби Дэй; самый выдающийся — где мне семнадцать лет: огромная грудь едва не вываливается из ветхого белого лифчика с завязками на шее. Я тогда получила несколько недвусмысленных предложений из редакций каких-то «голых» журналов; впрочем, ни один не назвал сумму, которая заставила бы меня над ними поразмыслить. Так что, если эти ребята хотят, чтобы я разделась, 500 долларов — слишком дешево даже при моем нынешнем положении. Нет («Думай о хорошем, крошка Либби!»), а вдруг это действительно вполне легитимное предложение от очередной группы скорбящих, которые хотят со мной встретиться, чтобы у них появился повод поговорить о себе? Что ж, в таком случае 500 долларов за пару часов сочувствия — вполне достойный бартер.
Письмо было распечатано, и только номер телефона подписали внизу от руки. Я набрала его, ожидая, что включится автоответчик. Вместо этого повисла странная пауза: трубку взяли, но на другом конце провода царило молчание. Я ощутила дурацкую неловкость, словно позвонила человеку, в доме которого тайно от меня собрались гости.
Через несколько секунд мужской голос произнес:
— Алло?
— Здрасте, это Лайл Вирт?
Бак усердно терся о мою ногу, выпрашивая добавку.
— Кто говорит?
И снова на другом конце оглушающая пустота. Будто человек находится на дне глубокой ямы.
— Это Либби Дэй. Я получила от вас письмо.
— Ой, ничего себе! Правда?! Либби Дэй? Ух ты! Где вы находитесь? Вы в городе?
— О каком городе вы говорите?
Собеседник — мужчина или юноша (голос у него был молодой) — крикнул кому-то позади себя, но я только расслышала: «Я уже это сделал», — и тут же ухнул мне прямо в ухо:
— Вы в Канзас-Сити?! Вы здесь живете?
Я уже собралась повесить трубку, но парень начал повторять: «Вы слушаете?» — как будто я нерадивая ученица, витающая на уроке в облаках. Я сказала, что действительно живу в Канзас-Сити, и спросила, чего он хочет. Он пару раз крякнул, потом, коротко рассмеявшись, пробормотал: «Ну надо же! С ума сойти!» — и наконец сказал:
— Я же написал, что хочу попросить вас прийти на встречу… возможно…
— По какому поводу?
— Видите ли, на следующей неделе у нас в клубе конференция, и мы…
— Что за клуб?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
