в Вооруженные силы Юга России (ВСЮР).
Взять Царицын смогла Кавказская армия генерал-майора Врангеля. Это произошло 30 июня 1919 года после месяца боев. Полгода Царицын находился у белых, пока 3 января 1920 года красные не заняли его окончательно.
Товарищ Сталин о юге России
(Статья в газете «Правда» от 30 октября 1918 года)
Приехавший недавно из командировки Народный Комиссар Сталин поделился с нашим корреспондентом своими впечатлениями о состоянии Южного фронта.
Важность южного фронта
Уже одно стратегическое положение между донской контрреволюцией и Астраханско-Уральско-Чехословацкими бандами говорит о важности Южного фронта. Близость английской сферы влияния (Энзели, Красноводск) лишь усугубляет эту важность. Богатства юга России (хлеб, нефть, уголь, скот, рыба) сами по себе распаляют алчные аппетиты хищников империализма, старающихся оторвать от России этот важный уголок. Кроме того, несомненно, что с наступлением осени и ликвидацией Самарской авантюры центр военных действий переместится на юг. Этим собственно и объясняется та «лихорадочная» работа, которую развивают ныне контрреволюционеры юга, наскоро сколачивая новое (совсем новое!) «Всероссийское правительство» в составе царских холопов: Шипова, Сазонова, Лукомского, объединяя банды Краснова, Деникина и Ско-ропадского в одну армию, взывая к помощи Англии и пр.
Царицын как центр удара
Пунктом наибольшего обстрела со стороны противника является Царицын. Оно и понятно, ибо взятие Царицына и перерыв сообщения с югом обеспечило бы достижение всех задач противников: оно соединило бы донских контрреволюционеров с казацкими верхами Астраханского войска и Уральского, создав единый фронт контрреволюции от Дона до чехословаков, оно закрепило бы за контрреволюционерами, внутренними и внешними, юг и Каспий, оно оставило бы в беспомощном состоянии советские войска Северного Кавказа… Этим главным образом и объясняется то упорство, с каким тщетно стараются белогвардейцы юга взять Царицын. Еще в августе месяце Краснов издал приказ: «Взять Царицын». Банды Краснова в бешенстве кидались на наш фронт и старались его сломить, но кашей Красной Армией были сбиты и отброшены за Дон. В начале октября был издан новый приказ о взятии Царицына, на этот раз уже контрреволюционным казачьим кругом в Ростове. Было стянуто противником не менее сорока полков, набранных на Дону, в Киеве (офицерские полки Скоропадского!) на Кубани («добровольцы» Алексеева!) Но стальной рукой нашей Красной Армии красновские банды и на этот раз были отброшены прочь, причем целый ряд полков противника был окружен нашими войсками и перебит, оставив в наших руках орудия, пулеметы, винтовки. Генералы Мамонтов, Антонов, Попов, Толкушкин и целая свора полковников принуждены были спасаться бегством.
В чем сила нашей армии?
Успехи нашей армии объясняются прежде всего ее сознательностью и дисциплиной. Солдаты Краснова отличаются поразительной тупостью и невежеством, полной оторванностью от внешнего мира; они не знают, за что воюют: «Нам приказали, и мы вынуждены драться», – говорят они на допросах, попадая в плен. Не то наш красноармеец. Он гордо называет себя солдатом революции, он знает, что воюет не за барыши капиталистов, а за освобождение России, он знает это и смело идет в бой с открытыми глазами. Жажда порядка и дисциплины среди красноармейцев доходит до того, что нередко они сами наказывают своих «непослушных» и малодисциплинированных товарищей.
Не менее важное значение имеет появление целого кадра красных офицеров из бывших солдат, получивших боевое крещение в ряде сражений. Эти красные офицеры составляют основной цемент нашей армии, скрепляющий ее в единый дисциплинированный организм.
Но сила армии не исчерпывается ее собственными качествами. Армия не может долго существовать без крепкого тыла. Для прочного фронта необходимо, чтобы армия регулярно получала с тыла пополнение, боевые припасы, продовольствие. В этом отношении крупную роль сыграло появление в тылу знающих и умелых администраторов, главным образом, из передовых рабочих, добросовестно и неустанно работающих по мобилизации и снабжению. Можно с уверенностью сказать, что Царицын не был бы спасен без таких администраторов.
Все это превращает нашу армию в грозную силу, могущую сломить любое сопротивление противника.
Все идет к тому, что на юге завязывается новый международный узел. Появление «нового» Всероссийского правительства в Екатеринодаре[7] из ставленников Англии, объединение трех контрреволюционных армий (Алексеева, Скоропадского, Краснова), раз уже побитых нашими войсками под Царицыном, слухи о предполагаемом вмешательстве Англии, снабжение Англией терских контрреволюционеров из Энзели и Красноводска, – все это не случайности. Авантюру, провалившуюся в Самаре, стараются возобновить теперь на юге. Но у них не будет-безусловно не будет-того, без чего немыслима победа, т. е. не будет армии, верящей в черное дело контрреволюции и способной драться до конца. Достаточно будет одного мощного натиска, – и карточный домик контрреволюционных авантюристов разлетится в прах. Порукой в этом служат героизм нашей армии, разложение в рядах красновско-алексеевских «войск», усиливающееся брожение на Украине, растущая мощь Советской России и, наконец, все усиливающееся революционное движение на западе. Авантюра на юге кончится тем же, чем кончилась авантюра в Самаре.[8]
О том, что побудило меня начать писать мемуары
Литературных способностей у меня сроду не водилось. Читать я люблю, понимаю и ценю хороший слог, хорошую книгу, но сам никогда не испытывал потребности взяться за перо. Когда к десятилетию Революции Истпарт[9] поручил мне написать статью о тех незабываемых днях, я промучился две недели, пока написал что-то связное. В голове мелькали картины (память у меня хорошая), а передавать их словами было очень трудно. Над каждой фразой думал по часу. Напишу – и зачеркиваю, потому что слова не те, и так без конца. «Что мне рассказывать? – думал. – Получше меня рассказчики есть». Хотя, конечно, рассказчик рассказчику рознь. У иного слог хорош, да правды мало. А то и совсем нет.
Верно говорят, что нужда любого научит калачи есть. Настал день – и я понял, что должен написать правду о том, что я видел. Не по поручению Партии, а по велению сердца. Сподвигло меня на это вот что. Лев Троцкий опубликовал за границей воспоминания, которые назвал «Моя жизнь». Название он выбрал очень подходящее – моя, все только обо мне, я был самый главный и самый умный. Это в духе Троцкого – всячески восхвалять, превозносить себя и всячески принижать других. Послушать Троцкого, так без него никакой революции не было бы и Гражданская война была выиграна только лишь благодаря его участию. Не удивительно было бы услышать подобную глупость от какого-нибудь царского генерала. Навидался я их в войну, золотопогонников. Каждый считал себя пупом земли. Но от человека, считавшего себя коммунистом, слышать такое по меньшей мере
