обрадуется моему возвращению. Оно все же создает некоторые проблемы. И для него в том числе. Да еще брак этот мой морганатический.
– Чего?
Матушка поглядела с легким упреком:
– Не притворяйся глупее, чем ты есть. Я-то тебя хорошо знаю. Я вышла замуж за человека, который много ниже меня по положению. Более того, он вообще не имел титула. И следовательно, я утратила право на свой. Но…
– Кровь – это не титул.
– Верно. И… мы никогда не были особо дружны с братом. Он сложный человек. Наверное, император и не может позволить себе быть другим. Как и слабости. И родственных чувств в принципе.
– Он мог сделать вид, что тебя не знает.
– Мог бы. Или просто сослать куда подальше от города. Запретить появляться в обществе. Запереть в лечебнице для душевнобольных. Он многое мог.
– А вместо этого он назвал меня племянником!
– Не кричи. Слуги здесь верные, но все одно не стоит давать им повод для сплетен. Пей чай. Кстати, Семптоны – это императорская ветвь. Одна из. Мертвая ныне, но теперь получит новую жизнь.
– Я не просил.
– Я говорила ему, что ты не слишком обрадуешься. Но ему показалось забавным.
– Сделать меня графом?
– Видишь ли, дорогой, все немного сложнее. Сын моего брата – мой племянник и наследник престола – он болен. Серьезно. С рождения слаб здоровьем, и все надеялись, что со временем он это перерастет, но становилось лишь хуже. Сейчас надежды почти не осталось. И теоретически ты можешь…
– Нет! – Вот теперь стало по-настоящему страшно.
– Видишь ли, совокупность факторов такова, что женщину на престоле не примут. Разве что в качестве супруги будущего императора, этаким символом преемственности власти. И крови. Поскольку кровь тоже важна. Мой брак лишил меня титула, но не принадлежности к семье. Ты же усыновлен по всем правилам и законом уравнен с прочими детьми.
Эдди задумался.
С чего вдруг император взял да и признал это усыновление и родство? Он ведь мог просто перечеркнуть все эти бумаги. И не надо говорить, что закон стоит выше.
После минутного знакомства уверился, что Эдди достоин занять трон? Да хрена с два.
– Чего он хочет?
– Скажем так, он подозревает, что заговор этот… не до конца ликвидирован. Что есть те, кто поддерживал заговорщиков, по старому обычаю оставаясь в тени.
Не было печали.
Дерьмо.
Кругом одно дерьмо.
– И поэтому пожаловал мне титул?
– Именно. Граф Семптонский – такой титул получали как правило незаконнорожденные отпрыски императора. Он временный. Своего рода титул признания.
– Что? Он же… Нет, это бред! Он всерьез думает, будто кто-то поверит, что я – его незаконнорожденное дитя? Которое что?
– Знаешь, дорогой, – матушка печально улыбнулась, – люди скорее поверят в то, что ты – его незаконнорожденный сын, которого я воспитывала на краю мира, искупая вину за неудачный брак, чем в то, что…
– Что ты просто взяла в дом мальчишку из ниоткуда?
– Ты не из ниоткуда.
– Для тебя.
– Именно. И помни об этом.
– Я и не забываю. Но… он мог бы и меня спросить, – проворчал Эдди. Чашка аккуратно устроилась меж ладоней. И грела. И было тепло, даже приятно, если отрешиться от всего того, что вокруг.
Отрешиться не выйдет.
– Он все-таки император.
– Он тебе угрожал? – Если так, Эдди не посмотрит на корону, свернет засранцу нос на бок.
– Нет. – Матушка усмехнулась. – Он никогда в жизни не опустился бы до угроз. Он все-таки император, – повторила она.
– И от этого не может быть засранцем?
– Еще как может. Более того, чаще всего ему и приходится им быть. На деле все сложнее. Мне тоже этот вариант не слишком понравился, как и ему. Говоря по правде, будь другой выход…
Но другого, приемлемого, не нашлось.
Или искали плохо, или опять Эдди чего-то не понимает.
– То есть он думает, я настолько впечатлю заговорщиков, что они зашевелятся? И постараются… что? Меня угробить, чтобы ненароком трон не занял?
– Скорее уж попытаются с тобой договориться. Угробить тебя крайне непросто. – Матушка улыбнулась уголками губ. – Хотя он и опасался…
Вот уж во что Эдди не верил, так это в то, что свежеобретенный родственничек за него опасается.
– Как ни странно, но на троне ты бы многих устроил.
Не приведите степные боги!
Эдди поспешно глотнул чаю. И едва не выплюнул. Горячий, зараза!
– Это кружка с подогревом. – Улыбка матушки стала шире. – Нашла в одном премилом магазинчике. Так вот, извини, не хочу тебя обидеть, но ты выглядишь…
– Как дикарь?
– Как орк-дикарь. А о них здесь сложилось весьма однозначное впечатление.
И надо полагать, не самое лучшее. Хотя… чего уж тут. Даже там, дома, орков опасаются, но не настолько, чтобы признать равными.
– Дикарь, стало быть.
– Именно. Ограниченный. Примитивный. И управляемый. А это, поверь, самое желанное качество будущего императора.
– Для кого желанное?
– Для того, само собой, кто захочет им воспользоваться. Так что, полагаю, весьма скоро с тобой постараются свести знакомство.
– Мне показалось, что уже.
– О, это только первые ласточки, так сказать.
Эдди поежился.
– Дамы высшего света всегда умели чуять… перспективы. – Матушка щелкнула пальцами. – Пока слух только-только пошел, но сам титул и близость к трону делают тебя весьма завидным женихом.
– Не было печали.
Найти бы того предсказателя и морду набить.
– Весьма скоро какая-нибудь юная особа явится не в сопровождении тетушки или матушки, но вместе с братом. Кузеном. Или еще каким-нибудь родственником. А уж тот постарается познакомиться с тобой… ввести в круг.
– И что мне делать?
– Ну а что делают дикари с точки зрения цивилизованных людей? Естественно, пьют и буянят.
Понятно.
Эдди поморщился и уточнил:
– Насколько сильно буянят?
– Желательно, чтобы… скажем так, некоторое членовредительство допустимо, но Джер просил никого не убивать без особой на то необходимости.
Как расплывчато.
– Постараюсь, – буркнул Эдди и все-таки вдохнул сладкий аромат чая.
– Еще в долг бери.
– Зачем?
– Расписки. Деньги – один из наиболее удобных способов повлиять на человека. Вероятнее всего, тебя постараются втянуть в игру. Бега, скачки, карты…
Чай настоялся. Горький и сладкий в то же время.
– Играй. И проигрывай. Пожалуйста.
– А если наоборот?
– Иногда. Пусть сочтут, что дело в везении. Но… не всегда игра будет честной.
Стало быть, благородные господа шулерством не брезгуют? Дома бы за такое руки переломал бы, а тут придется сдерживаться.
Или нет?
Передергивать карты можно по-разному. И даром ли Эдди учился.
– А не получится так, что я вдруг останусь должен много-много денег разным… людям?
– Нет. Его императорское величество оплатит твои долги. Но сперва вы поругаетесь. Крепко. Из-за этих самых долгов.
Эдди
