Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 191
был за отпуск и с каким настроением возвращался я
в часть. И, кажется, напрасно. Командир, расспрашивая, как я съездил домой, ничем не
показал, что ему известна моя проделка. Я даже подумал, что, возможно, мамин ответ, к
счастью, затерялся на длинном пути из Украины в Армению. И только в конце разговора
Борис Алексеевич, глядя мне прямо в глаза, доброжелательно заметил, что вполне
доволен моей службой и считает, что пришла пора послать моей маме благодарственное
письмо.
— Напиши его сам, — сказал он, — и дашь мне завтра на подпись.
А так как я, не поднимая глаз, подавленно молчал, веско добавил:
— Разве твоя мама не заслужила настоящей благодарности?
Вообще, оглядываясь назад, честно скажу, что мне очень везло в жизни на
порядочных людей. С тем же командиром моего погранотряда связана еще одна хорошо
запомнившаяся мне история.
Как-то уж так получилось, что мы с ним, несмотря на разницу в возрасте и
положении, по-человечески близко сошлись. Он долго приглядывался ко мне, потом стал
давать разные доверительные поручения, несопоставимые с моим служебным статусом.
Так, на третьем году службы я писал для своего полковника разные выступления и
доклады. Ему нравился мой слог, хорошо совпадавший с его речевым ритмом. Однажды
мне было поручено подготовить материал для выступления на активе Закавказского
военного округа о роли офицера в подъеме уровня боеготовности своей части или
подразделения. Я все выполнил, он прочитал, был очень доволен, с тем и уехал на
совещание в Тбилиси. А когда вернулся в отряд, буквально, сиял.
— Ну и молодец ты, Бронштейн, — гудел он своим командирским басом, — голова у
тебя варит нормально, мое выступление отметил сам начальник политуправления.
Попросил при всех, чтоб я повторил эпиграф к своему докладу и даже записал его себе в
блокнотик. Поблагодарил меня за отменное знание трудов полководца Суворова и
предложил другим тоже внимательно изучать тексты наших военных классиков.
С этими словами, командир вынул из кожаной планшетки папку с докладом и
любовно отложил в сторону первый листок.
8
— И как ты умудрился раскопать это в «Науке побеждать», — произнес он, и с
удовольствием прочитал:
— «Хороший офицер мне даст хорошего солдата, хороший солдат — даст нам победу!»
Я молча стоял у его стола, и у меня внутри все похолодело. А командир, желая мне
сделать приятное, вынул из кармана кителя нераспечатанную пачку моих любимых
сигарет «БТ» и щедрым жестом швырнул по гладкой поверхности стола в моем
направлении.
Неловко улыбаясь, я поблагодарил его, взял сигареты и повернулся, чтобы идти.
Но не выдержал и все-таки — будь что будет! — решился сказать:
— А вы уверены, товарищ полковник, что это — Суворов?
На лице командира сначала отразилось легкое недоумение, затем его стал заливать
густой бурый оттенок:
— Ты, ты, ты — что? — вмиг пересохшим голосом воскликнул он, — да ты понимаешь, что натворил?! Этот же генерал будет теперь, сука, долбать меня к месту и не к месту…
пока не…
Между прочим, насколько мне известно, все обошлось. Слава Богу, советские
офицеры всегда предпочитали Суворову труды других авторов. Что поделаешь, устарел. А
мне умение писать чеканные фразы в стиле и за подписью мировых знаменитостей еще не
раз пригодится. И, как сказал однажды близкий мне человек, они, великие, могли бы
гордиться написанным мною …
После службы в армии закончил Херсонский пединститут, получил диплом
учителя русского языка и литературы. Был комсоргом факультета, все четыре года учебы
просидел на «камчатке», взапой читая художественную литературу.
Вспоминаю литфак тепло: здесь в первый и последний раз в своей жизни я получил
бесценную возможность заниматься любимым делом, как обязательной работой: читать
все подряд. Больше мне так никогда не везло.
В 1968 году женился по любви. Через пять лет развелся по причине её отсутствия.
Куда она подевалась так быстро, не пойму до сих пор. Зато память по себе оставила
добрую: мою любимую дочь Раечку.
После института директорствовал в пригородном районе. В 1977 году снова
женился и, в расчете на то, что моя супруга этих строк не прочтет, скажу откровенно: терпит она меня, бедняга, больше четверти века и, кажется, уже окончательно
притерпелась. Как говорил один известный юморист:
— Миллионы людей живут без любви, и ничего себе — счастливы…
Это он не про нас.
Не знаю, как миллионам, но нам с Аллочкой повезло. Конечно, мне с ней –
немножко больше, чем ей со мною, но должна же, справедливости ради, существовать в
природе какая-то компенсация: ведь я у нее третий, а она у меня — только вторая…
Причем, два ее предыдущих мужа после развода с нею покинули мир земной в сжатые
сроки, чего, слава Богу, не скажешь о моей первой супруге, живущей себе, припеваючи, с
любящим ее мужем. Зато мне, вот, в грустной шеренге своих предшественников как-то не
очень уютно… Особенно, когда женушка, большая любительница прибауток, намекает
загадочно:
— А знаешь, Бог любит троицу!..
В 1993 году вместе с раввинами Хабада Аврумом Вольфом и Давидом
Мондшайном открыл в Херсоне еврейскую школу, где и директорствовал 17 лет. За это
время тематика моих письменных размышлений обогатилась еврейскими нотками, и я все
чаще ловлю себя на мысли, что стал ко многому относиться в свете своего нового
еврейского понимания вещей. Хорошо это или плохо — судить читателю.
Каждый человек, любая сформированная личность, представляет собой
определенное блюдо, социально-кулинарный продукт, потребителем которого является
9
его окружение: близкие и знакомые, а в целом — общество. Подобные блюда, как и на
нашем столе, весьма различны: есть вкусные и не очень, сладкие и горькие, бывают
полезные и встречаются вредные, а иной раз, средь них попадется такое, что насмерть
отравит целую свадьбу…
За историческими примерами дело не станет, но здесь важно другое: любое блюдо, каждое кушанье — есть итоговый результат вложенных в приготовление его продуктов и
технологии их соединения в единое целое.
Так и человек, если желает лучше понять себя, узнать, что он за блюдо, может это
сделать, постаравшись припомнить то главное, что когда-либо произвело на него сильное
впечатление, вызвало живой отклик — согласие или неприятие — а по сути, изменило, как
личность.
Это могут быть какие-то мысли или их обрывки, люди и книги, принципиальные
поступки или аморальное бездействие и, вообще, разного рода ситуации, которыми богата
наша жизнь. Высверки бытия… Попутчик в дороге, школьный приятель, первая
учительница, уличная шпана, поиски справедливости, большая любовь или разочарование
в ней. Благородство и предательство, бескорыстие и стяжательство, трусость и
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 191
