– Понимаю, – сказала Хоуп, хотя она совсем не была в этом уверена.
– Стоимость номера мы разделили на четыре части, и каждой досталось совсем по чуть-чуть. Но ведь ты же не будешь меня укорять за простое желание быть в центре событий?
– А где Хэйзел?
– Я оставила ее в гостинице. Она выписывается из комнаты, которую нам дали сначала. Ходят слухи, что апартаменты принца Стефано будут на девятнадцатом этаже. – Она сделала паузу, и Хоуп была готова поклясться, что в матушкиных глазах пляшут озорные чертики. – Тогда Хэйзел выдумала, будто у нее высокое давление и ей необходим особый уход. Она сказала: чем выше комната, тем лучше для сердца. И это сработало! – Дорис хитро улыбнулась. – Мы теперь на восемнадцатом этаже!
Теперь Хоуп все поняла. Четверо учительниц на пенсии, прячущиеся в коридорах в надежде хоть мельком увидеть принца Стефано!..
– Значит, вы теперь бок о бок с коронованной особой.
– Да ты только подумай об этом, Хоуп! Мы же наверняка столкнемся с принцем в лифте!
– Очень может быть. – В данную минуту мама напоминала девчонку-недоростка, сходящую с ума по рок-звезде и устраивающую засаду своему кумиру.
– Но ведь это все только развлечение, Хоуп. – Она взглянула на дочь, будто испугавшись, что та скажет: «Да, мама, ты ведешь себя как выжившая из ума старуха».
– Думаю, это просто грандиозно. – Хоуп с трудом сдерживала приступы смеха. – Для всех вас это будет великое событие.
– Уж не думаешь ли ты, будто мы спятили?
– Конечно, нет!
– Мы все четверо так возбуждены…
– Перспективой встретить принца?
– Ну, и этим тоже. Но главное: мы увидим всех наших любимых авторов и сможем взять у них автографы. Просто как в сказке!
– Это будет самый великий день в твоей жизни.
Но матушка словно не слышала. Внезапно ее лицо помрачнело.
– Я всегда говорила, что однажды появится и твой принц. Правда, Хоуп? И вот этот день настал. Он сойдет с ума от любви к тебе, мое золотко.
Теперь Хоуп уже воочию могла наблюдать, как в воспаленном мозгу матери вертятся колесики и шестеренки. Пора возвращать Дорис с небес на землю.
– Мама, у меня не так много шансов выиграть ужин с принцем Стефано. Таких билетов было, может, целая тысяча.
– Что ты! Гораздо больше! – убежденно воскликнула Дорис. – Но это ничего не значит: ты все равно победишь.
Вряд ли стоило приводить математические расчеты, что вероятность весьма микроскопична. Пусть мама слегка помечтает, подумала Хоуп: хуже никому не будет. Да и вся затея выглядела вполне безобидной: ее шансы практически равны нулю.
– Придешь, когда принц будет вытягивать счастливый билет?
– Не могу, – решительно произнесла Хоуп. – Сейчас появится бухгалтер, и мы будем считать налоги за квартал. Сходи вместо меня, ладно?
– Ну, если надо… – Дорис выглядела слегка разочарованной, но Хоуп прекрасно видела, что маме все больше нравится затея с лотерейными билетами. – Естественно, и Хэйзел, и другие захотят увидеть принца.
– Конечно, – поддержала ее Хоуп. – Послушай, если я вдруг выиграю ужин с принцем, то устрою, чтобы вы тоже смогли с ним побеседовать. Причем даже не в лифте. – Претендентке на счастливый билет было легко проявлять королевскую щедрость: ведь это совсем ничего не стоило.
Лицо Дорис расплылось в улыбке шириной с Великий Каньон.
– Ловлю тебя на слове, что так оно и будет.
Но Хоуп на сто процентов была уверена в обратном.
* * *
Взглянув сверху на переполненный зал, принц Стефано почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Звенели бокалы, пенилось шампанское, огромные хрустальные люстры наполняли пространство светом и теплом. Тысячи женских глаз ловили каждое его движение.
Стефано был человеком не робкого десятка, но такая ситуация могла бы тронуть за живое любого мужчину. Он не сомневался, что сделай он пару шагов со сцены, как его за считанные секунды разденут и разуют. Толпа напоминала стаю голодных пираний.
Впервые за долгую дружбу с Пьетро Стефано задумался, а не было ли у того камня за пазухой. Ведь согласие выйти на этот эшафот принц дал с подачи своего секретаря.
Стефано оглядел толпу и отыскал глазами Пьетро. Тот стоял возле стены неподалеку от невысокой девушки. Судя по тому, как она держалась, ей было очень неуютно в чересчур открытом платье. Каждый раз, когда Стефано поворачивался к ней, она то нервно разглаживала пышную юбку, то поправляла бретельки на обнаженных плечах.
Так вот она какая, Присцилла Рутерфорд. За последние несколько недель Стефано узнал о своей суженой все, что только смог. Присцилла являлась единственной дочерью одного из самых богатых людей Америки. Пьетро уверял, что она была милым созданием, на которое приятно взглянуть. Мисс Рутерфорд обладала также нежной душой, любила детей и животных. Вместе с родителями она жила в своем поместье на озере Вашингтон, а свободное время посвящала нескольким солидным благотворительным обществам.
Единственным недостатком, по мнению Стефано, была ее властная мамаша, которая так и жаждала выдать ее за знаменитость. Конечно, вряд ли Элизабет Рутерфорд разочаруется в Стефано. Но ему самому вовсе не светила перспектива заполучить барракуду в качестве тещи. Подобная тиранша могла натворить в его мирном королевстве черт знает что.
– Смею искренне надеяться, что вам нравится сегодняшний вечер, Ваше Высочество, – произнесла Маделин Маршалл, приседая в глубоком реверансе. Она протянула ему руку, и Стефано, склонившись, коснулся губами ее пальцев.
– Как же он может не нравиться, когда вы рядом со мной, – пробормотал он в ответ. Женщины, подобные Маделин Маршалл, попадались на его пути нечасто. Такая непосредственная, чистосердечная, но вместе с этим – прожженная бизнесменша, отлично знающая конечную цель. А такой целью для нее были любовные романы. Видя, насколько продуманным оказался весь ход конференции и как запросто она общается с прессой, Стефано чувствовал к этой даме уважение пополам с завистью.
Еще раньше Пьетро доложил ему, что раздача автографов планируется на вторую половину субботы, а желающих получить его подпись будет около восьми тысяч. Стефано был поражен такому размаху и предложил Маделин в следующий раз провести конференцию в Сан-Лоренцо. Бюро по туризму оценило бы этот наплыв.
– Мы продали более тринадцати тысяч билетов, – прошептала Маделин с сияющими глазами.
– Для меня большая честь, что так много прекрасных дам хотели бы провести вечер в моей компании, – произнес Стефано с галантностью, присущей ему с юных лет.
– Как я поняла, Присцилла Рутерфорд приобрела целую тысячу. Признаюсь, я и сама купила их довольно много, – с коротким, нервным смешком призналась Маделин.
– Буду счастлив вытащить ваше имя, мисс Маршалл, – произнес Стефано, склонившись к ней.
