– Лучше прикидывайте, с чего начнете сбор информации, – сказал Феликс, снимая с вешалки черное полупальто, – разрабатывайте стратегию своих детективных действий. Всего хорошего, я пошел. Звоните только в крайнем случае.
Выйдя за ограду особняка агентства, Феликс положил пальто на заднее сидение своей машины, сел за руль и, прежде чем включить зажигание, набрал номер компании «Gnosis». Ответил Павел.
– Вы говорили, что лучше не дожидаться окончания срока действия препарата и колоть «внахлест», – сказал Феликс. – У меня освободился день. Могу заехать к вам.
– Отлично, давайте, ждем.
Подъезжая к светло-желтому трехэтажному особняку, Феликс заметил, как в приоткрытое окно второго этажа один за другим залетела пара кречетов. Оставив машину на стоянке, он перешел через дорогу и потянул на себя дверь с металлической табличкой: «Представительство компании “Gnosis”». Вестибюль как обычно встретил гулкой пустотой и полумраком.
– Поднимайтесь, Феликс! – донесся сверху голос Петра.
На этот раз вечно меняющийся интерьер помещения на втором этаже выглядел комнатой отдыха с белоснежной мягкой мебелью и цветочными букетами в высоких напольных вазонах. И лишь один предмет мебели не вписывался в обстановку – кресло, напоминающее стоматологическое, но с мягкой бархатной обивкой сидения и спинки свекольного цвета. Рядом с креслом располагался небольшой столик из желтого металла на длинной тонкой ножке, на нем стояла хорошо знакомая Феликсу темно-синяя бархатная коробка со всем необходимым для инъекции.
Поприветствовав Петра и Павла, которые как всегда были в неизменной своей светло-серой одежде – по-летнему легких рубашках и брюках свободного кроя, Феликс кивнул в сторону кресла с бархатным сидением:
– Видимо, мне туда?
– Именно! – широко, белозубо улыбнулся Павел, а Петр подошел к столику и открыл коробку.
В ярком электрическом свете сверкнула ампула с синей жидкостью.
Сняв пиджак, Феликс повесил его на спинку кресла, сел и стал расстегивать манжету рубашки. Петр тем временем взялся подготавливать препарат к инъекции. И вдруг спросил:
– Феликс, а что там с запасной ампулой, которую мы вам давали в поездку в Феодосию? Вы её использовали?
– Нет, не пригодилась. Знаю, что обещал вернуть, но очень уж хочется оставить ее дома – на всякий случай, для подстраховки.
Петр с Павлом переглянулись.
– И что вас беспокоит? – Закатав рукав рубашки, Феликс вытянулся в кресле. – Я просто хочу уменьшить собственное беспокойство в связи с препаратной зависимостью. Мало ли какой форс-мажор может приключиться, мне нужна хоть какая-то гарантия своевременной инъекции.
– В общем-то, вы правы, – кивнул Павел. – Но вы помните, да, что ни в коем случае…
– …препаратом «Фелис-1» не должен воспользоваться никакой другой вампир, он разработан индивидуально для меня, – сказал Феликс. – Все помню, не беспокойтесь. Приступайте, я готов.
Игла шприца вошла в белую, будто мраморную кожу, Петр плавно опустил поршень, и синяя жидкость устремилась по руке тончайшими голубоватыми ручейками. Вдруг Феликс коротко задохнулся. На миг ему показалось, что картинка перед глазами – комната с мягкой мебелью и цветочными вазонами – застыла, как нарисованная, а потом начала трескаться.
Глава 5
Синие глаза моментально налились кровью, зрачки сузились вертикальными иглами, в углах рта выступила розоватая пена. Феликс дернулся, словно его ударило током, но из нижней части кресла, из подлокотников, из самой спинки мгновенно выскочили металлические фиксаторы рук, ног, груди и с глухими щелчками обездвижили вампира. Сознание Феликса раздвоилось: одна часть осознавала самое себя, позволяла слышать звуки, видеть окружающее пространство, другая же стремительно разливалась чернильной мутью, ослепляя и вырываясь надсадным хрипом из гортани. Затем все померкло перед глазами, остались лишь звуки – хлопанье крыльев и встревоженный птичий клекот. Тут Феликсу показалось, что его стало затягивать в бездонную липкую воронку, раскручивая при этом на бешеной центрифуге. Частью сознания, не залитой чернильной тьмой, он цеплялся за угасающую реальность, осознавал – нечто происходит вокруг, непосредственно с ним самим, но не понимал, что именно.
Проваливался он в беспамятство или нет, Феликс тоже не смог понять, лишь в один момент ощутил, как стало замедляться вращение бешеной центрифуги, а сам он начал подниматься из липкой воронки все выше и выше, к её широкому жерлу.
Когда темнота рассеялась, Феликс увидел склонившихся над ним Петра и Павла. Они были частично трансформированы – за плечами виднелись серебристые крылья, вместо светлых волос головы покрывали перья, а кисти рук походили на когтистые птичьи лапы.
Феликс хотел что-то сказать, но из сухого горла вырвался лишь хриплый стон. Петр наклонился и откуда-то снизу поднял прозрачный стеклянный сосуд, напоминающий лабораторную колбу. Сосуд наполняла непрозрачная жидкость оранжевого цвета. Петр поднес колбу к губам Феликса, стеклянный край стукнулся о зубы, и в глотку пролилась густая, прохладная, сладковатая жидкость с отчетливым привкусом крови.
В пару глотков осушив колбу, Феликс перевел дух и ощутил мгновенный прилив сил. Словно изнутри его озарило ослепительное сияние и золотистыми своими переливами очистило рассудок, сделав его ясным до абсолютной прозрачности.
– Скажите что-нибудь, – произнес Петр.
– Вы не до конца оборотились, – ответил Феликс.
Петр с Павлом посмотрели друг на друга и словно только сейчас заметили крылья, перья и когти. Они отошли в сторону и стали подпрыгивать на месте, словно разминались перед пробежкой. Прыжки становились все выше и выше, оборотни пару раз зависли в воздухе, и вокруг их крылатых фигур возникли легкие, но непрозрачные белые облачка.
Когда Петр с Павлом опустились на пол, а дымка рассеялась, они снова выглядели симпатичными русоволосыми молодыми мужчинами с серыми глазами и открытыми белозубыми улыбками. На первый взгляд они казались близнецами, но один был все-таки старше.
Они оба склонились над Феликсом, пристально вглядываясь в беломраморное лицо с электрически-синими глазами.
– Что со мной было? – Феликс попробовал пошевелиться, но фиксаторы все еще удерживали его.
– Сами пока толком не поняли. Но уже взяли вашу кровь – сегодня же проведем анализ, выясним, что дало такую мощную обратную реакцию.
– Обратную реакцию? Я что, моментально начал становиться прежним?
– Ну, не все так буквально и однозначно, – уклончиво ответил Павел, – но нечто похожее было, да.
– На солнце теперь лучше не выходить?
– Нет-нет! Сейчас все в порядке, живите как жили! Возможно, нахлест инъекций получился слишком большой. Надо провести пару экспериментов…
– Я так люблю, когда надо мной ставят эксперименты, – произнес Феликс, каким-то образом умудряясь смотреть им обоим в глаза одновременно. – Конечно, проводите, я всеми руками за.
