потом долго будет обижаться, что остался один на целый день. Хорошо, если не испортит ничего.
Я оглядела свою убогонькую малосемейку с единственной комнатой в девять квадратов. Не бог весть что, но ещё держится, и штукатурка не валится. А я не настолько богата, чтобы делать здесь ремонт. Путешествовать с Кусиком, конечно, неудобно — тяжёлый он, хоть и лысый, да и с его характером мне всегда трудно на прогулках. Вечно несёт его куда не надо или царапаться начинает. А то и вовсе орать.
Я глянула на котика оценивающе. Или всё-таки оставить дома?
Тут, как всегда, не к месту, всплыла в памяти ненавистная фраза «мы в ответе за тех…» и так далее.
Я не просто не любила её. Я ненавидела её всей душой, каждой клеточкой своего сердца, до дрожи в руках. Мелкой дрожи сдерживаемой ярости, почти бешенства.
Может, потому что сама была тем, кого приручили и бросили?..
И я приняла трудное решение: лучше взять рюкзак с толстыми стенками. Он будет уместнее, да и кеды к нему можно надеть другие, более удобные для длительных прогулок.
Коту, кстати, этот рюкзак и привычнее, и нравится больше. Всякий раз, когда именно в нём он путешествовал, иногда в город, иногда просто по Красному Партизану в ближайший магазин, всегда вёл себя прилично. Из неприятностей только одна: пугал своей жутковатой физиономией мирных жителей Партизана, высовываясь для обозрения окрестностей из-под клапана.
Кусимир правильно расценил открытый рюкзак, паинька, сам влез, аккуратно перебирая лапками. Устроился на дне. Без обычных своих истерик и сопротивления. Да и потом вёл себя пристойно — не вылезал, не орал, от чебурека не отказывался. Даже съел почти половину. Хороший ведь день?! Хороший.
Но потом что-то случилось, что-то произошло. Что-то совершенно непонятное, непредсказуемое.
И хороший день закончился.
В какой-то момент котику больше не захотелось сидеть в рюкзаке, он решил прогуляться. Выскочил наружу, рванул в сторону, и как я за ним ни гналась, догнать не смогла — он шустро уворачивался, проскакивая в узкие щели между лотками, фестивальными стендами и ногами участников и посетителей, ловко лавировал и вовремя прятался с глаз. И не сказать, что мчался диким мустангом. Нет, он короткими перебежками перемещался от одного места к другому, что-то нюхал, смотрел по сторонам и опять с лёгкой ленцой бежал.
Потом вот — запрыгнул в корзину воздушного шара. Пришлось, конечно, лезть следом.
Если бы я только знала!… Да никогда! Да ни за что! Эх…
Туман вдруг исчез, будто отрезанный. Исчез, как и не было его. Воздух изменился: резко стал теплее, пах чем-то другим — сухим и приятным, а внизу вместо моря был… лес.
— Оп-па-чки-очки-тапочки! — прошептала, отказываясь верить в увиденное.
Голова мгновенно опустела, не желая воспринимать то, что видели глаза. А в чудеса я не верила, а значит, всему должно быть какое-то логическое объяснение.
Его нет. Пока. Но должно быть. Обязательно. Просто я ещё его не нашла.
Глава 2
Но это были ещё не все неприятности на сегодня. Подозрительный звук заставил поднять взгляд вверх.
— Оп-па… чки… очки-тапочки! — прошептала ещё раз и крепче обняла обмякший рюкзак, прикрывая самое ценное, что у меня было — кота. Хотя масштаб катастрофы предлагал отчаянно заорать «мама!», убежать как можно дальше и забиться в самую незаметную щель.
Шар над головой пылал.
Мозги вдруг отключились, подстёгнутые картиной стремительно приближавшегося зелёного бугристого ковра. Только это был не ковёр. Это был лес. Лес, конечно, не море, но упасть на него всё равно радости мало. И я отпустила инстинкты и всё-таки забилась в щель, как они того требовали, — под узенькую лавку, из-под которой ещё так недавно вытаскивала упирающегося кота.
Что ж, будем падать. Выдохнула, пытаясь расслабиться.
Вспомнилась история выпавшего с аттракциона пьяного в дымину соседа дяди Олега, который имел все шансы остаться мешком со сломанным костями, а отделался синяками и шишками. «Я просто не боялся, расслабленный был. Потому что пьяный!» — хвастал он потом всем и каждому, сверкая опухшей пропитой рожей и улыбаясь щербатым ртом.
Мне тоже надо расслабиться. И зажмуриться!
Как я ни готовилась, удар всё равно получился сильный: зубы клацнули, даже в голове зазвенело, заболела ушибленная спина и правое плечо. Спиной я упиралась о лавку, а плечом — о корзину. И это было в полёте. А теперь в лавку я упиралась головой.
Шелест листвы мигом сменился хрустом. И это мог быть как хруст веток, так и хруст наших с Кусиком костей.
В голове всё перемешалось, и странное ощущение тяжести в ней же тоже сильно мешало определить источник хруста. Пара судорожных вдохов, и наконец, стала осознавать реальность: я, кажется, висела вниз головой.
То есть это корзина перевернулась и висела, а я — вместе с ней. И висела, и покачивалась. Почти как на качелях, только вверх тормашками. Качели двигались всё медленнее и медленнее. Теперь бы не выпасть, а то костей не соберёшь потом. Вот ведь некстати вспомнила про дядю Олега!
Попробовала осмотреться. Повернула голову и увидела ветви деревьев и кусочек неба. Оно было ещё светлое, а ниже, под кронами, уже начинало темнеть. Кажется, мы застряли в каком-то дереве.
Сердце бухало, и в этой тишине, полной звуков шуршащей листвы, чего-то отчётливо не хватало. Это тревожило, не давая успокоиться.
Когда корзина, наконец, замерла, я осталась сидеть, прислушиваясь к окружающим звукам. Что не так? Откуда такое беспокойство?
Подышала нервно, мысленно ощупала себя. Спина напоминала об ушибе несильно, а вот плечо болело. Всё остальное вроде в норме. А как там мой Кусимир?
Он вёл себя подозрительно тихо, и я, наконец, поняла причину тревоги. Да! Именно это меня и тревожило — затихший Кусимр! Неужели я раздавила кота?! Или он сдох от ужаса? Почему он молчит?!
Нужно было срочно посмотреть, что с ним, а для этого — выбраться из вывернутого состояния и застрявшей почти вверх дном корзины.
Я уже вытянула руку, чтобы подтянуться на узенькой лавочке, как услышала внизу громкий шорох, а потом корзина снова стала двигаться. И причиной была вовсе не я! Корзину кто-то довольно сильно дёргал.
Я снова замерла, прислушиваясь. Может, это, наконец, спасатели?!
— Эй, кто там? — крикнула хриплым голосом. — Вы можете мне помочь?
Но внизу всё стихло.
Я испугалась, что помощь испарится так же быстро, как и подоспела, и стала активно выбираться из своего спасительного уголка, который мог оказаться ловушкой.
Корзина закачалась, но
