Благородная или простолюдинка, ни одна достойная женщина не бросается бежать, поджав хвост, при первых же признаках опасности, оставляя друга! Да эта испорченная шлюха даже тревогу поднять не попыталась!
Она бесшумно вышла под свет фонарей и оглядела улицы в поисках убегающей Изабо. В ближайшем переулке мелькнуло красное пятно. Лилли стиснула зубы и последовала за ним. Хотя она редко ощипывала женщин-голубков, эта леди была самой многообещающей добычей за весь последний месяц.
Красться за благородной дамой было легко. Не раз Изабо оглядывалась, встревоженная приглушённым стуком колёс проезжавшего мимо переулка экипажа. Лилли догнала её на полдороге и бесшумно скользнула за спину. Она заметила глубокий карман на расшитом поясе женщины; большую, гладкую сумку такого же багрового цвета, что и платье Изабо, сливающуюся со складками юбки.
Хитрая уловка, подумала Лилли. Даже несмотря на то, что сумка была полна, вор похуже мог бы и вовсе её не заметить. Она легонько, как призрак, разрезала завязки и отступила назад, в тень, чтобы пересчитать добычу.
Её глаза удивлённо распахнулись, когда Лилли открыла сумку. Внутри лежал богато украшенный кошель, который недавно носил несчастный Морис.
- Ты хороша, - раздался тёмный соблазнительный голос, - но я лучше.
Лилли оторвала взгляд от дважды украденных монет и уставилась в холодные, спокойные глаза её благородного «голубка». Прежде чем Лилли успела среагировать, украшенные драгоценностями руки леди Изабо метнулись вперёд. Одной рукой дама схватила сумку, а пальцы другой погрузила под платок Лилли, вцепившись в её волосы. Она рванула голову Лилли вперёд и вниз, заставив её с болезненной силой удариться лицом о полную монет сумку.
Лилли покачнулась и попятилась, лишившись кошелька и судя по жгучей боли — как минимум одной пряди волос. Она болезненно ударилась о стену переулка.
Сморгнув искры в глазах, девушка оттолкнулась от стены, достала нож и бросилась в атаку. Изабо широко расставила ноги и взмахнула тяжёлой шёлковой сумкой, как булавой.
Уворачиваться не было времени. Лилли взмахнула ножом — наполовину защищаясь, наполовину атакуя. Она не задела женщину, но сумела разрезать опасную сумку. Монеты с приятным звоном рассыпались по мостовой, но когда сумка ударила её, она оказалась всё ещё достаточно тяжёлой, чтобы отбросить Лилли. Нож вылетел у неё из рук и упал среди рассыпанных монет Изабо.
Зашипев, как злая кошка, Изабо прыгнула, согнув пальцы когтями. Лилли схватила её за запястья и принялась уворачиваться, пытаясь сберечь глаза от вырывающихся рук.
Они кружились и ныряли в мрачной, смертельной пародии на танец, будто в насмешку над все ещё яркими воспоминаниями Лилли о её сне. Их борьба была такой отчаянной, а её воспоминания — такими болезненно живыми, что Лилли не заметила слетевшего с волос платка, пока не споткнулась о него.
Мгновение промедления и неловкости — вот и всё, что понадобилось Изабо. Знатная дама вырвалась и схватила Лилли за волосы. Они рухнули в переплетении юбок и закувыркались, кусаясь, царапаясь, колотя и таская друг дружку за волосы.
Всё это время Изабо сохраняла зловещее молчание. Лилли ожидала, что изнеженная дама от такого обращения будет вопить, как баньши, не понимая, что её в этой части города крики могут стать причиной ещё больших неприятностей. Но, видимо, эта женщина была лучше знакома с уличной жизнью, чем можно было подумать по её облику.
Но Лилли знала несколько трюков, незнакомых этой разодетой карманнице. Годы борьбы с назойливыми клиентами в таверне научили её угрём выворачиваться из любой хватки — она готова была биться об заклад, что даже гладиаторы эльфийского лорда не смогут удержать её, если она захочет выскользнуть. Она была меньше Изабо и легче по меньшей мере на стоун, но схватка начала оборачиваться в её пользу.
Наконец, Лилли сумела обездвижить женщину и прижать её руки к бокам. Её пленница, разъярённая, но по-прежнему сохранявшая неестественное молчание, извивалась и брыкалась под ней, как упрямая кобыла.
Лилли длинным хриплым вдохом втянула в себя воздух и приготовилась держать Изабо, пока не встанет солнце или её противница не сдастся. Даже ради Пег она не стала бы держать пари, что именно случится раньше.
Сопротивление Изабо ослабело, а потом резко прекратилось, когда её глаза уставились на что-то за переулком. Подозревая старейший трюк из известных уличному отребью, Лилли только крепче сжала свою хватку.
Спустя миг ей показалось, что выражение в глазах дамы было не хитростью, а нескрываемой жадностью. Лилли осторожно бросила взгляд на то, что приковало к себе интерес Изабо.
К фонарю приближался одинокий мужчина, украдкой бросая взгляды вниз и вверх по улице. Это был крупный человек, с большой бородой, но небогато одетый.
- Не благородный, - тихим голосом заговорила Изабо. - Доверенный слуга, исполняющий поручение. В этот час и в этом месте поручение наверняка незаконное.
Не успев передумать, Лилли добавила:
- И он ещё не справился. Он кого-то ищет.
Изабо перевела взгляд на свою захватчицу.
- Хорошо сказано. Это значит, что плата по-прежнему при нём.
- Скорее всего.
Мгновение они молчали.
- Мы могли бы разделить её, - предложила Изабо.
- Да, могли бы, - тихонько проворчала Лилли. - Легко же нам двоим будет разлучить этого крупного и внушительного приятеля с деньгами его хозяина! Уж прости, но в драке от тебя пользы мало.
Изабо пожала плечами, насколько позволяло её текущее положение.
- Неважно. Я всегда могу найти того, кто будет драться за меня.
- О, и подозреваю, что это буду я?
- Я похожа на дурочку, готовую загубить такой талант? - парировала Изабо. - У тебя хорошие руки и тихие ноги. Я отвлеку этого голубка, а ты его ощипаешь.
Странные слова от женщины, облачённой в шелка и драгоценности. Лилли уселась на пятки и издала тихий недоверчивый смешок.
- Кто ты такая? - спросила она.
- Изабо Тионе, незаконнорожденная дочь леди Люсии Тионе из Тетира, - надменным, самоироничным голосом ответила женщина, назвав ветвь королевской семьи, пользующуюся такой дурной славой, что даже Лилли о ней слыхала. Дама злобно ухмыльнулась и добавила:
- До недавних пор я была известна просто как София, служанка в таверне и карманница. Я в Глубоководье новенькая и стараюсь устроиться получше — как умею.
Служанка из таверны и воровка благородного происхождения! Эти слова, это двойное сходство, вызвали в сердце Лилли глубокий болезненный отклик.
Разве они не похожи друг на друга? Но Изабо, с её драгоценностями, шелками и откровенным ухаживанием знатных джентльменов получила то, что она, Лилли, испытывала только во снах. Может быть, она сумеет узнать, как
