С тех пор, как они сюда переехали, я видела лишь Джули и Майкла (полагаю, он ее старший брат), и подозреваю, что живут они только вдвоем. Мне хочется узнать, где ее родители, но что-то подсказывает мне не спрашивать.
– В чем дело, Джули? – осторожно интересуюсь я, пытаясь сообразить, какие могут быть проблемы, когда тебе десять? С мальчиками? Еще, наверное, рано. Или что-то не ладится в новой школе? А может она скучает по старым друзьям, которые остались там, где она жила раньше?
– Я скучаю по маме и папе. – У нее такой тихий, подрагивающий голос, я едва разбираю, что она говорит. Джули снова смотрит на меня: на глазах выступают слезы. – Мои мама и папа умерли.
Вот же черт! Такого я не ожидала. Первые несколько мгновений я не знаю, что сказать. Да и что бы я ни сказала, боль и чувство потери этого ребенка не утихнут.
– Мне очень жаль, милая. – Я сглатываю комок в горле и быстро моргаю, чтобы и самой не заплакать. – Когда это случилось?
– Этой зимой, – все также тихо отвечает Джули.
Я только киваю и смотрю перед собой, думая о том, какая жизнь все-таки сука. Это так неправильно, что теперь этот ребенок остался сиротой, как раз тогда, когда присутствие родителей необходимо.
Меня растил отец – мама ушла от нас, когда мне было шесть, и я не очень хорошо ее помню. Но мне ее не хватало, несмотря на то, каким замечательным был папа.
– Терять кого-то всегда больно, Джули. Но, знаешь, грустить по дорогим нам людям нормально. Ты скучаешь по маме и папе, должно быть они были очень хорошими. – Я улыбаюсь ей, желая хоть чем-то подбодрить. Боже, если бы я знала как. Не так это просто, особенно когда сама рассыпаюсь на части.
Девочка кивает, и чуть помолчав, немного застенчиво спрашивает:
– Ты тоже по кому-то скучаешь?
«По Дэнни. Я очень по нему скучаю».
– Скучаю, – кивнув, подтверждаю я.
– Этот человек тоже умер?
«Нет, но я для него умерла».
– Нет, он в порядке. – Я зажимаю ладони между колен и кусаю щеку изнутри, нервничая. – Мы просто больше не общаемся.
– А ты не можешь просто ему позвонить? – с простодушием ребенка спрашивает Джули.
Я качаю головой, слабо улыбнувшись.
– Я пыталась, но он не хочет со мной разговаривать.
«Не верю, что делюсь этим с маленькой девочкой».
– Почему? Ты его обидела?
Я киваю.
– Очень сильно. И теперь он не хочет меня знать. Так тоже бывает – мы теряем кого-то только по своей вине.
Черт, не хватает только заплакать сейчас! Я поднимаю глаза к небу и делаю глубокий, размеренный вдох.
– В прошлом году я очень сильно поссорилась со своей лучшей подругой Терезой – я уже не помню даже, из-за чего. Мы не разговаривали целых две недели! – У Джули такое серьезное, сосредоточенное лицо, и она, кажется, отвлеклась от мысли о родителях. – Но потом помирились, и все снова стало хорошо.
– Помирились? И как вам это удалось?
– Мы побили одного мальчика – он приставал к Терезе и я пришла ей на помощь. Так мы снова стали лучшими подругами.
Я смеюсь и к моему удивлению, Джули тоже начинает смеяться.
– Значит, вы показали этому мальчишке, что с вами не стоит связываться, да? – Я легонько толкаю ее плечом, подмигнув.
Джули широко улыбается.
– Еще бы! Так что вы с твоим другом еще тоже помиритесь, – оптимистично говорит девочка.
– Все может быть, – пожимаю плечами я, понимая, что этого не случится.
Из-за собственной глупости я навсегда потеряла Дэнни.
– Джи, тебе пора делать уроки.
Я оглядываюсь через плечо и встречаюсь с глазами Майкла. Он стоит в дверях, скрестив руки на груди, и снова по его лицу я не могу разобрать, о чем он думает.
Интересно, слышал ли он наш разговор и как много?
Джули издает протяжный вздох, поднимаясь. Я тоже встаю.
– У тебя очень серьезный брат, – замечаю я, отлично зная, что он все слышит.
Девочка закатывает глаза.
– Он мне не брат, а дядя. Будь он братом, может, не был бы таким занудой.
Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Майкл хмуро сводит брови вместе, но никак не реагирует на ее комментарий.
– Пока, Харпер, – машет рукой мне девочка.
– Пока, Джули.
Я машу ей в ответ, и она скрывается в доме. Майкл остается стоять на крыльце. Он смотрит на меня, но ничего не говорит, а я не собираюсь торчать здесь и ждать, пока он придумает еще что-то, чтобы унизить меня.
Не прощаясь, я разворачиваюсь и направляюсь к своему дому.
– Харпер, – зовет меня Майкл.
Вау, ну надо же!
– Что, Майкл? – Я скрещиваю руки на груди и вздергиваю брови, пока он подходит ближе.
– Наверное, я должен перед тобой извиниться. – Он все еще хмурится, будто ему не хочется говорить то, что он говорит.
– Что, прости? – Я делаю вид, что не расслышала.
Его челюсти сжимаются. Повторять ему это тоже не хочется.
– Я должен извиниться перед тобой. Я был груб с тобой. Незаслуженно.
– Ты так считаешь? – усмехаюсь я. Не могу отказать себе в удовольствии его помучить. Он заслужил.
– Можешь не радоваться так сильно? – ворчит он, и впервые я вижу улыбку на губах этого парня.
– Это что сейчас была улыбка?! – недоверчиво восклицаю я. – Ты что, умеешь улыбаться? И как ты мог скрывать это от меня?!
Он только качает головой, глядя куда-то в сторону.
– Извини, не смогла устоять, – хихикаю я.
Майкл хмыкает, вновь посмотрев на меня – немного снисходительно, но почти тепло. И на том спасибо.
– Спасибо за то, что ты сделала. – К нему возвращается серьезность, и я понимаю, что речь о Джули. Значит, он слышал.
– А я ничего не делала, – смутившись, дергаю плечом я. – Просто две сломанные девчонки пожаловались друг другу на жизнь. Тебе не за что меня благодарить. – Я пялюсь себе под ноги, чувствуя на себе его взгляд. Так, мне пора, пока я тут перед ним не разревелась. – Пока, Майкл.
Не глядя на него, я разворачиваюсь и быстро ухожу.
* * *
– Уверена, Рита трахается с Джефри, – заявляет Карли и мы с Моной чуть не давимся пивом.
– Что?!
– Почему ты так решила?
В один голос спрашиваем мы.
Карли оглядывается, прежде чем ответить, как будто кто-то может нас подслушать и донести на работе, о чем мы сплетничали.
– На днях я видела, как она выходила из его офиса и была вся взъерошенная. Ну, вы понимаете.
