Приснилось мне, что я господь,
Венец всего творенья,
И в небе ангелы поют
Мои стихотворенья.
Я объедаюсь день и ночь
Вареньем, пирогами.
Ликёры редкостные пью
И незнаком с долгами.
Но мне тоскливо без земли,
Как будто я за бортом.
Не будь я милосердный бог,
Я сделался бы чёртом.
— Эй ты, архангел Гавриил,
Посланец быстроногий!
Эвгена, друга моего.
Тащи ко мне в чертоги.
Его за книгой не ищи,
Отправься лучше к даме.
У «Фрейлен Мейер»[4] он сидит
Охотнее, чем в храме.
Архангел крыльями взмахнул.
Полёт к земле направил.
Он друга моего схватил.
Ко мне тотчас доставил.
— Ну, что ты скажешь про меня.
Что сделался я богом?
Недаром в юности моей
Я так мечтал о многом.
Я чудеса творю, что день,
В капризе прихотливом.
Сегодня, например, Берлин
Я сделаю счастливым.
Раскрою камни мостовой
Рукою чудотворной,
И в каждом камне пусть лежит
По устрице отборной.
С небес польёт лимонный сок
Как будто над бассейном.
Упиться можете вы все
Из сточных ям рейнвейном.
Берлинцы — мастера пожрать,
И в счастии непрочном
Бегут судейские чины
К канавам водосточным.
Поэты все благодарят
За пищу даровую,
А лейтенанты — молодцы.
Знай, лижут мостовую.
Да, лейтенанты — молодцы,
И даже юнкер знает.
Что каждый день таких чудес
На свете не бывает.
СТРАНСТВУЙ!
Перевод С. Маршака
Когда тебя женщина бросит — забудь,
Что верил её постоянству.
В другую влюбись или трогайся в путь.
Котомку на плечи — и странствуй.
Увидишь ты озеро в мирной тени
Плакучей ивовой рощи.
Над маленьким горем немного всплакни,
И дело покажется проще.
Вздыхая, дойдёшь до синеющих гор.
Когда же достигнешь вершины,
Ты вздрогнешь, окинув глазами простор
И клёкот услышав орлиный.
Ты станешь свободным, как эти орлы,
И, жить начиная сначала.
Увидишь с крутой и высокой скалы.
Что в прошлом потеряно мало!
ЭДУАРДУ Г
Перевод В. Левина
Тебе даны и сан, и орден алый.
Наследный герб, чины и много прав.
Но для меня ты просто бедный малый.
Хотя бы стал ты герцог или граф.
Меня не взять приобретённым в свете
Наружным лоском, благородством фраз, —
Не так ли на филистерском жилете
Блестит в булавке дорогой алмаз?
Я знаю, в этом пышном одеянье
Бессмысленно влачит свой грустный век
Больная тварь, несчастное созданье.
Разбитый хворью жалкий человек.
Как все, ты раб врачебного искусства,
Кладёшь примочки, бегаешь в клозет.
Так не болтай про выспренние чувства, —
Не верю в твой высокопарный бред!
* * *
Перевод Ю. Тынянова
Давали советы и наставленья
И выражали своё восхищенье.
Говорили, чтоб только я подождал.
Каждый протекцию мне обещал.
Но при всей их протекции, однако,
Сдох бы от голода я, как собака.
Если б один добряк не спас.
Он за меня взялся тотчас.
Вот добряк! За мною он — в оба.
Я не забуду его до гроба.
Жаль — не обнять мне его никак.
Потому что сам я этот добряк.
* * *
Перевод С. Маршака
Кричат, негодуя, кастраты.
Что я не так пою.
Находят они грубоватой
И низменной песню мою.
Но вот они сами запели
На свой высокий лад.
Рассыпали чистые трели
Тончайших стеклянных рулад.
И, слушая вздохи печали,
Стенанья любовной тоски.
Девицы и дамы рыдали,
К щекам прижимая платки.
ПОГОДИТЕ!
Перевод С. Маршака
Из-за того, что я владею
