голос жены.
— Приехал уже. Живо давай сюда, тут Мальков бесится. Узнал что его дара решили лишить, так он сломал браслеты с блокировкой, а теперь начал несущую стену ломать, уже вызвали спецов с дротиками.
— Ань, вы совсем там уже. Если он вошел в режим сверх силы — у него мышцы как камень, ни один дротик не пробьёт. Только газ. Наденьте маски и в моем кабинете в сейфе пароль дата нашей свадьбы 20-12-18, найдешь в сейфе лекарство. Заправишь его в баллон и меня ждите, скоро буду. Конец связи.
Сбросил вызов. Набрал снова.
— Алло, Хабарыч. Почему без меня приняли решение по Малькову? Какой приказ сверху? Ты когда эти приказы слушал. Отменяй всё. Я же с ним только контакт нашел и тут всё насмарку. От кого запрос? Ах Федорцов. Пошли его по известному адресу, когда он в следующий раз позвонит. И когда у нас детей под казнь подводили? Конец связи.
Сбросил вызов.
Андрей просмотрел лениво:
— Что там? Опять наш мальчик буянит?
— И не говори. В тринадцать лет такая мощь. Он же своего брата случайно убил. Не рассчитал силу. А тут какой-то шишке, похоже дар понадобился. Не, ну какие они всё-таки продуманные. Стоило только уехать. Ладно я пошёл.
Эдуард спустился вниз пешком по лестнице на третий этаж. Поздоровался кивком со всеми, поцеловал в лоб жену:
— Как ты? Сильно испугалась? Где он? Газ запустили?
— Сильно, я думала он всё здание обрушит. Газ запустили. Уже успокоился. Я думала в газе снотворное.
— Нет. Успокоительное. Помещение не герметичное. Рассчитано на быстрый кратковременный эффект. Ладно пойду выручать воеводу. Бумаги покажи.
— Вот. Приказ пришёл сегодня утром.
Эдуард Павлович посмотрел внимательно. Вспомнил как на недавнем судебном процессе мать Стеллы тоже трясла якобы документами. И тоже оказалась филькина грамота.
Зашел в учебную аудиторию:
— Дядя Эдуард, ты пришёл? А меня в расход решили пустить.
С одного из стульев сорвалась подростковая фигурка и подбежала к нему. Молодой пацан — тринадцать лет, только голос ломаться начал недавно, как проявилась сила и так себя показала, что помнить будут все. Мальчик хотел обнять Эдуарда, к нему прижавшись, но как будто вспомнил что-то и бессильно опустил руки, в глазах стояли злые слезы:
— Давай лучше я тебя обниму.
Эдуард прижал мальчишку к груди, взъерошил вихрастые волосы.
— Ну как успокоился? Ну и зачем ты это сделал?
— Так мне сказали что убьют. Я хотел сбежать. А чтоб не ловили сразу, решил устроить им проблемы и разломать стену.
— А ты о людях подумал? Что ты мог обрушить здание и погибло бы более пятисот человек?
— Нет. Не думал.
Голос мальчика захрипел.
— Меня теперь точно убьют.
— Не посмеют. Они просто решили провокацию устроить. Тебя бы признали невменяемым и тогда бы точно изъяли дар и те не сразу. Видишь эти бумажки?
Он указал на папку.
— Открой и смотри. Есть подпись ответственного лица на каждом листе? Нет. Лист с реальной подписью отдельный, на нет никакой информации о тебе? И листы не скреплены. А печати смазанные видишь, можешь на них хоть что-то прочитать?
Мальчик трясущимися руками листал документы, потом поднял голову.
— За что? Что я им плохого сделал?
— А это чтоб признать тебя не стабильным и лишить дара. Похоже очередному папенькиному сынку захотелось одаренным стать. И ведь грамотно работают, не подкопаешься. Позвони сейчас туда, от куда пришли эти бумажки и я уверен на сто процентов что никто о них не знает, кроме Федорцова, а он так мелкая сошка. Да и скажет что в документах пересортица и произошла ошибка случайная. И запомни. Ты ребенок. Не-со-вер-шен-но-лет-ний. У одаренных природников совершеннолетие наступает в двадцать один, а до тех пор ни одна букашка не смеет тебя касаться в попытке забрать дар. Но и тебе своей головой надо думать. Теперь будут психиатрическую комиссию присылать и в такой комиссии тоже может быть провокатор. Смотрел когда-нибудь остросюжетные фильмы? Ты должен научиться разбираться в интригах. Чтоб те, кто решит тебя использовать не ожидали, что у них это не получится. Пойдем ко мне домой. Тетя Аня вкусненьким угостит. Давай руки блокираторы оденем.
Эдуард Павлович вышел из аудитории с мальчиком. На них смотрели как на восьмое чудо света.
— Ань пойдем домой. Устал я сегодня что-то. Я к нам гостя веду. Угостим его чаем и ещё что-то домашнее захотелось из готовки?
Потом строго посмотрел вокруг:
— Что стоим? Кого ждем? Быстро собрались и выяснили как ложный отчет пришел. И запомните на будущее. У нас детей не казнят. Работаем. Работаем.
Он захлопал в ладоши. Подгоняя выкриками как дрессировщик зверей в цирке:
— Ап, ап, ап. Работать негры. Завтра отчеты у меня на столе. А, и ещё. Вызовите экспертов, пусть составят заключение по несущей способности стены. А также укажут полную стоимость восстановления предоставив смету. Пускай порадуется Федорцов и те, кто спустили этот приказ сверху. Восстановление будет за их счёт. Работаем. Работаем. Живо. Пока на штраф не нарвались.
Уводя наверх жену и подростка, работники услышали разговор по телефону Коврова, который уже прилично от них отдалился, но не достаточно, чтобы его не было слышно:
— Хабарыч, тебя подставить хотели, а потом ещё и спихнуть ответственность за смерть ребенка. Надо перетряхнуть очередь тех, кто хотел дар получить и первых отправить в конец очереди, а то и вовсе исключить. Во избежание так сказать.
Сотрудники как по команде за суетились, начали между собой перекрикиваться вспоминая кто что помнит, собирая цепочку воспоминаний, пока не вышли на новенькую сотрудницу, которая сказала что документы получила под роспись от посыльного. Далее начали фиксировать информацию, сопоставляя её с камерами наблюдения по минутам и на следующий день на столе у руководства лежал подробный отчёт о проделанной работе.
Этого всего не видели Стелла и Андрей, они на тот момент ещё не были знакомы.
Когда Эдуард Павлович созвонился со Стеллой, он уже уминал вместе с женой и Артёмом великолепные блины. А после решил вместе с мальчиком забрать дочку из садика. Бандитка соскучилась наверняка по папочке, так что будем вместе играть весь вечер. Артём хоть и подросток, любил такие вылазки с Ковровым. Ему нравилась эта дружная семья. Не очень нравились его два младших брата. Один ходил мрачнее тучи всё время, а другой тоже мрачный, то ходил с протезами, то на костылях, то катался в инвалидном кресле. Эдуард Павлович не знал, что его и братьев сотрудники за глаза называли два с половиной человека. Обидно конечно за брата-инвалида, дядьку этого
