1. На непосредственное воздействие реальности человек реагирует подобно животному ― телесно.
2. На знаковое удвоение реальности человек реагирует с помощью мышления ― ментально.
Как создавались знаки, почему им придавался именно такой, а не какой-то другой смысл? Какую связь они имеют с предметами, которые обозначают? Ответить на эти вопросы очень сложно. Лингвисты до сих пор не могут найти ответ на вопрос о происхождении языка. Теория о том, что звуки, составившие основу речи, подражали звукам, существующим в природе, не подтверждается реальными фактами. Считается, что слова совершенно произвольным образом соотносятся с предметами, которые они обозначают. Если это так, то возможно, что и все знаки тоже произвольны. Например, во многих культурах считалось, что солнце ― это орел, прилетающий утром, парящий в небе и улетающий за горизонт с наступлением ночи. Поэтому символическое изображение солнца ― это крест или свастика, очень напоминающие птицу с раскрытыми крыльями. Возможно, что, наблюдая на небе одновременно орла и солнце, человек решил обозначить одно через другое, просто произвольно установив связь между двумя находящимися рядом объектами.
Как мы мыслим?
Сам механизм нашего мышления основан на тех способностях, которые присущи животным. Тигр, выслеживающий добычу, будет внимательно наблюдать за ней в течение определенного времени. Но в любой момент его тело готово совершить прыжок или среагировать на опасность, которая может настигнуть его сзади. В мышлении две эти способности соединяются воедино, и человек получает новую возможность ― взаимодействовать с миром знаков. Человек может достаточно долго наблюдать за солнцем (как тигр выслеживает добычу). Но увидев круг на песке, он мгновенно реагирует на него мыслью о том, что это и есть солнце. Мысль ― это мгновенная реакция, протекающая вне времени. Это наша способность соотносить знаки с реальностью. Но кроме этого в рамках мышления происходит очень интересная метаморфоза: природные способности (к концентрации внимания и мгновенного реагирования) перерабатываются в новые способы взаимодействия с миром ― через установление ассоциативных и логических связей между фрагментами реальности.
Наша способность последовательно сосредоточивать внимание на отдельных объектах, унаследованная от животных, формирует логические связи (например, причинно-следственные), которые разворачиваются во времени. Рассматривая последовательность происходящих с нами событий, мы ищем связи между ними и, как правило, считаем, что события, которые произошли раньше, являются причиной более поздних событий. Если ребенок не выполнил домашнее задание по математике и на следующий день получил по этому предмету «двойку», мы вполне логично заключаем, что причиной двойки является его вчерашняя нерадивость. Если мы выходим на улицу и видим мокрый асфальт, то делаем вывод, что недавно прошел дождь. Это наше умозаключение основывается на полученном ранее знании о том, что если идет дождь, то следом за этим событием мы наблюдаем мокрый асфальт. Но эти выводы вполне могут быть ложными, ведь ребенок мог получить двойку по какой-то другой, неведомой нам, причине, а асфальт мог намокнуть каким-нибудь другим способом. Огромное количество выводов, которые мы делаем и которые считаем очень логичными и потому верными, на самом деле являются ложными, а чаще всего ― очень неточными.
Вторая составляющая нашего мышления отвечает за установление ассоциативных связей. Она позволяет нам соотносить между собой фрагменты информации, которые, в отличие от примера с логической цепочкой, значительно разнесены между собой по времени и между ними сложно, а порой и невозможно, установить причинно-следственные связи. Соответственно, часто мы не можем проследить ассоциативные связи и понять, почему рождается та или иная ассоциация. Рассуждать логически мы можем, просто наблюдая цепочку событий или восстанавливая в памяти эти события и также выстраивая их в некую разворачивающуюся во времени последовательность. Ассоциации уводят нас от непосредственного наблюдения. Например, кто-то любит книги, один только вид книг ассоциируется с чем-то очень интересным и даже вызывает внутренний трепет. Эта ассоциация уводит нас в далекое детство, когда родители читали этому человеку много добрых и волшебных сказок. И такая реакция на книги может сохраниться на всю жизнь. А другой человек не любит книги, один их вид вызывает у него скуку и даже неприязнь. Просто в детстве ему не читали добрых книжек, а в школе заставляли читать скучную и неинтересную литературу. По механизму своего действия ассоциации очень похожи на сигнальное реагирование на полученную ранее информацию. Глядя на пылесос, кот мгновенно соотносит увиденный им образ с полученной ранее об этом образе информацией, у него срабатывает сигнал опасности, и кот убегает. Память его тела хранит достаточно большое количество информации, но увидев именно этот образ, память извлекает нужную информацию и помогает среагировать соответственно ситуации. Телесная память, составляющая основу данного вида сигнального реагирования, в рамках знаковой реальности преобразуется в ментальную память и новый тип реагирования ― ассоциации. Ассоциации позволяют мгновенно (а не через цепь причинно-следственных связей) соотнести визуальный или акустический и т. д. образ (знак) с ранее полученной информацией, причем из огромного запаса будет выбран тот фрагмент информации, который подходит именно в данном случае. Визуальный вид книги вызывает у разных людей разные варианты реагирования в соответствии с полученной в детстве информацией. Ассоциации являются более естественным механизмом реагирования, они рождаются сами собой и очень близки по своему механизму действия снам. Возможно, что животные, имея телесную память, способны видеть сны, но это телесные сны, которые видит тело.
В процессе мышления ассоциативные и логические связи всегда действуют вместе. Допустим, что история с Ньютоном, на голову которого упало яблоко, произошла в реальности. И она на самом деле выглядит очень правдоподобной. Упавшее на него яблоко могло вызвать в сознании ученого целый пучок ассоциаций соответствующей тематики. Эти ассоциации были связаны с наблюдениями и размышлениями, которые Ньютон осуществлял в разные периоды времени. Благодаря упавшему яблоку они собрались воедино и составили основу его знаменитой теории всемирного тяготения. Ассоциативная природа снов позволила Менделееву увидеть во сне свою знаменитую таблицу химических элементов, поскольку все накопленное им ранее знание сложилось воедино. У ассоциаций есть еще одна особенность: фрагменты информации складываются не в цепочку, а в картинку, подобно собранному пазлу. Поэтому Менделеев, скорее всего, увидел во сне именно визуальный образ своей таблицы. Если художник рисует картину, то он делает это путем выполнения последовательных и логически обоснованных действий: сначала он подготавливает эскиз, потом прорисовывает все детали и после этого наносит слой краски. Но в итоге мы получаем изображение, восприятие которого основано на ассоциативных связях, мы не читаем картину подобно книге, мы видим единый образ, который производит на нас определенное впечатление.
То есть мышление ― это способность устанавливать и соединять воедино логические и ассоциативные связи. И мысль может родиться мгновенно из соединения воедино информации, которая накапливалась в течение многих лет. Чем больше временная глубина охвата информации, тем более глубокой и интересной будет возникающая на основе этой информации идея. И тем меньше будет вероятность ошибки, а лучше сказать, тем точнее будет полученное знание. Если вы установили логические или ассоциативные связи между отдельными фрагментами реальности и при этом вас посетила интересная мысль, значит, вы переработали информацию в новое знание. Кто-то в большей степени использует логику, а кто-то ассоциативные связи, это и формирует особенности мышления и соответственно особенности взаимодействия с реальностью каждого конкретного человека. Если рассматривать процесс мышления как способность взаимодействия с миром знаков, то можно говорить о том, что мы мыслим образами, картинками, жестами, движениями, словами, звуками и т. д. У художника будет свое знание, у поэта и музыканта ― свое, и это знание ни в коем случае не является менее достоверным, чем знание ученого. Говоря о знании в рамках наших рассуждений, мы будем использовать это понятие именно в таком расширенном значении.
