и скорбь отпечатались на его лице.
– Надеюсь, Вы хоть немного успокоились, гражданин Кузнецов, – тихо заговорил я, – Расскажите нам, пожалуйста, всё с самого начала.
Мужчина медленно поднял красные остекленевшие глаза, ненадолго задержал на нас взгляд, словно вспоминая кто мы и что от него хотим, после чего снова уставился в стол. Сглотнул и тихо, но медленно, втянул в лёгкие воздух. И затем только начал повествование хриплым слабым голосом:
– Я вообще не хотел идти. От постоянной работы у меня ломило колени, и я просто надеялся отдохнуть в свои немногочисленные выходные. Но дети настояли. Они выучили пару стишков, и им не терпелось собрать немного конфет.
– «Вы надолго?» –поинтересовалась Ира за завтраком.
– «Нет. Думаю, обойти с этими оболтусами пару улиц. Этого будет достаточно, чтобы они неделю одними конфетами питались.»
Только я успел доесть, как в дверь постучались. Это был Паша – мой коллега и друг. Он тоже решил немного покалядовать со своими детьми. Мы немного посидели около десяти, максимум одиннадцати, вышли на улицу.
Коляд-коляд-колядушек,
Хорош с медком оладушек,
А без мёда не таков,
Дайте, тётя, пирогов!
– словно в трансе прошептал мужчина. И после небольшой паузы продолжил:
– Под эти песни и шутки детей мы обошли с Пашкой домов, наверное, тридцать. В гости приглашали редко, в основном просто выносили детям конфеты, орехи, фрукты или немного денег. Были и те, кого наше посещение не особенно радовало, и под их укоризненные взгляды, а иногда и брань мы уводили подопечных поскорее. Но я никогда не мог подумать, что кто-то из них сделает такое…
Кузнецов заплакал, уткнувшись в ладонь и ей же вытирая скупые, но от этого не менее горькие мужские слёзы. Мы со Славой как-то виновато переглянулись, понимая, какую боль приносят столь жуткие воспоминания сидевшему за столом человеку. Мы отстраненно терзали его своими бездушными расспросами. Хоть и необходимыми.
Рука на автопилоте полезла в карман за мятой пачкой сигарет, но я остановил её.
– По приходу, мы с Пашей разделили трофеи поровну между четырьмя ребятами. Им очень хотелось поскорее попробовать собранное, и мы с приятелем вскоре попрощались. Паша с детьми ушёл к себе, а Ира пошла к подруге, оставив меня приглядывать за нашими. Где-то через полчаса ко мне прибежала Лина и сказала, что Мише плохо. Когда я зашёл в его комнату, он почти не двигался, лёжа на кровати и только часто дышал. Его застывшие глаза не замечали вокруг ничего. Потом началась рвота. Я даже предположить не мог…
Мужчина прервал рассказ, отвернувшись к окну. Было видно, как он корил себя за то, что не догадался вызвать помощь сразу.
– Когда приехала скорая, стало плохо и Алине. А у Миши начался какой-то припадок. Судороги скрутили его тело, и я… Я нёс его к машине на руках. А потом…
У рассказчика вновь перехватило горло от нахлынувших чувств. Он силился остановить истерику и продолжить повествование, но я жестом остановил его. Что было дальше, мне уже было известно из рапорта санитаров и фельдшера. Михаил Кузнецов скончался после того, как судороги перешли в паралич в машине скорой помощи, а его младшая сестра пережила брата на пару часов, умерев от сильнейшего отравления в больнице.
* * *
После экстренного вскрытия Михаила Кузнецова, когда была установлена причина смерти, и начался весь тот ужас, произошедший сегодня. Я хорошо помню тот звонок из районного отделения полиции, поставивший меня с помощником, а затем и всё селение на уши. К нам помощь выделили с десяток сотрудников сверху, но успеть сделать самую важную работу нужно было гораздо раньше их приезда. Я отправил Славу патрулировать улицы с громкоговорителем, а сам сел за телефон, посадив за аппарат и так удачно пришедшую уборщицу – Зинаиду Ивановну. У всех была только одна цель – сделать так, чтобы дети и взрослые не ели собранные сегодня сладости. Потому что конфеты, съеденные Кузнецовыми, были отравлены.
Я не могу представить тот шок, который испытывали родители, когда мы сообщали им столь чудовищные новости. Кто знает, может, их дети собирались съесть отравленные конфеты прямо сейчас, а, может, уже съели…
Ближе к концу дня в больнице со схожими симптомами лежало, не считая погибших Кузнецовых, ещё двое человек. Сын Павла – Тимофей и дочь соседей Кузнецовых – Алиса. Но, слава богам, врачи к моменту их госпитализации были осведомлены и успели оказать квалифицированную помощь вовремя.
Отравление паратион-метилом, он же тиофос, он же препарат НИУИФ-100. Таково было заключение экспертизы. Кто-то намерено подмешал чрезвычайно токсичный инсектицид2 в конфеты. Кто-то хотел, чтобы сегодня погибли люди.
Когда все семьи станицы были оповещены и, казалось, что самое страшное позади, началась чудовищная паника. Люди обрывали телефоны мне, скорой помощи и даже пожарной охраны. Перед отделением полиции выстроилось больше трёх десятков человек, которые хотели лишь одного – утешения, хоть и выбрали для этого самые разные поводы. Поэтому весь остаток дня я с помощником и подоспевшее подкрепление с района в виде трёх машин скорой и двух буханок полиции пытались успокоить людей и заодно собирали оставшиеся сладости для экспертизы.
Только сейчас, к полуночи, появилось немного времени, чтобы прояснить ситуацию, произошедшую этим кошмарным днём. Под утро должны были прибыть следователи из Москвы, но мы с парнями решили пойти по горячему следу и, как минимум, накопать побольше информации для серьёзных ребят.
Отправив нескольких парней по домам жертв, чтобы узнать, какие именно конфеты те ели перед отравлением и сделав несколько скучных стандартных запросов, на которые особо не надеялся, я принялся слушать Ирину Кузнецову. В отличие от своего мужа, она постоянно плакала и пила воду из стакана, пытаясь успокоиться. Её речь постоянно прерывалась всхлипами и рыданием.
– Когда они пришли, я поставила всем чай, чтобы они согрелись с мороза. Но его, конечно, не стал дожидаться. Паша с Колей принялись делить конфеты детей, чтобы всем досталось поровну. Помню, что они даже доставали некоторые из карманов, которые не поместились в детских мешочках. Я их сама сшила, у Миши был синий-пресиний, а у Лины…
Женщина вытерла платком свои слёзы, но на их место тотчас выступили новые.
– Заварив всем чаю, я оставила детей на попечение мужа, а сама пошла к Раисе, мы хотели приготовить яблочную шарлотку на Рождество.
А к конфетам я даже не прикасалась, хотела детям оставить побольше… И зря. Лучше бы я вместо них…
Пока я успокаивал женщину, вернулись парни. По итогам осмотра домов стал ясно, это все дети открывали симпатичную и довольно примечательную
