Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
настолько бесполезен в вопросе извлечения детей из женщин, что бабуля была вынуждена сказать ему: «Пожалуйста, уберите от меня свои руки и позвольте мне сделать все самой». Наконец выползла мама, злая и багрово-красная, как крохотный сатана. Когда мама включает режим выжженной земли, она полощет рот маслом орегано, чтобы не наговорить ужасных вещей, о которых потом пожалеет, и чтобы повысить свой иммунитет, хотя научных доказательств этому нет. Сегодня, перед тем как мама отправилась на репетицию, бабуля рассказала ей, что по утрам я терплю, пока не дорешаю судоку, и затем упускаю свой корабль.
– О чем ты говоришь, какой корабль? – спросила мама, а бабуля ответила ей, что у меня фиксация на том, чтобы закончить судоку, прежде чем я чем-либо займусь, включая редакционную встречу и опорожнение кишечника, и тогда мой стул возвращается внутрь меня и окрашивает мой взгляд на весь предстоящий день, и, вероятно, от этого у меня под глазами галочки «Найк».
– «Найк» что, спонсор Суив? – сказала мама.
Убейте меня. Мама пристально посмотрела на меня, как будто пыталась проникнуть сквозь кожу, чтобы рассмотреть груды и груды скопившегося стула у меня внутри. Затем она сказала:
– Хм-м-м, просто продолжай тужиться, Суив. Просто постарайся расслабиться, милая.
Она провела большими пальцами по моим галочкам «Найк», обняла меня и ушла.
Не знаю, почему говорить «опорожнение кишечника» и «стул» лучше, чем «пилотка» и «пасть». Неважно, какие слова ты используешь в своей жизни, это не избавит тебя от страданий.
Две недели назад бабуля подарила свои спортивные штаны с логотипом хоккейного клуба «Виннипег Джетс» какому-то парню, который подошел к двери; и сегодня, когда мы с мамой шли домой с терапии, мы увидели этого парня – он сидел на бордюре возле супермаркета «Севен-Элевен» в этих самых штанах и пел «Просто погулять рядом с тобой»[7]. Потом мы присмотрелись и увидели, что бабуля тоже сидит на бордюре и тоже поет «Просто погулять рядом с тобой». Бабуля не надела ни спортивный костюм, ни штаны карго, она была в короткой юбке и сидела, расставив ноги, потому что ей сложно удержаться на бордюре, и было видно ее нижнее белье, что вызвало у меня нервный кашель. Бабуля любит быть голой. Она с гордостью рассказывает каждому встречному одну и ту же историю о том, как она неумышленно устроила стриптиз для какого-то парня в Мехико, и ему это очень, очень понравилось. Бабуля и мама ругаются о том, что бабуля раздает свои вещи, но бабуля говорит, что после того, как врачи убили почти всех, кого она любила, ей пришлось задаться вопросом, как пережить горе, и ответ был такой: «Кому я могу помочь?» Бабуля говорит, что врачи убили ее семью. «Врачи убили моего мужа. Врачи убили мою сестру. Врачи убили мою дочь». Когда она это говорит, мама тихо просит меня ничего ей не отвечать, кроме «да, это правда». Или «я согласна с тобой, бабуля. Ты права». Если мама или я скажем что-то еще, например «как такое может быть», или «это преувеличение», или что-то в этом роде, бабуля взорвется и, вероятно, у нее случится сердечный приступ, потому что у нее в груди уже слишком много устаревших деталей, а еще длинный шрам, который спускается вниз почти по всему ее торсу, как молния. Бабуля говорит, что врачи убивают всех подряд, когда она злится или когда пьет особый мамин ром из Италии, хотя это обычный канадский ром, который мама переливает в специальную итальянскую бутылку. Иногда бабуля плачет. Она чувствует себя виноватой. Тогда маме приходится сесть, взять бабулю за руки и пробежаться с ней по каждой истории, чтобы она поняла, что это не так. Бабуля любит только доктора Де Сику. Он молод, красив, и он итальянец. Он сохраняет ей жизнь. Он проверяет ее самочувствие. Когда звонит телефон, бабуля говорит: «О, это мой Де Сика?» Когда она приходит к нему в кабинет, она ведет себя как крепкий орешек. Она врет. Так что Де Сика должен угадывать, что с ней не так.
Когда я помогаю бабуле раздеваться перед мытьем, я провожу пальцем по ее шраму и говорю: «Вж-ж-ж-жик. Вылезайте из своей кожи, мэм!» Она сидит на пластиковом стуле для душа, который мама нашла у кого-то в мусоре, – когда мама принесла его домой, бабуля сказала: «Ха-ха, очевидно, кто-то из соседей сыграл в ящик», – она смеется и смеется, а я намыливаю ее французским лавандовым мылом – его ей подарил ее друг Уильям за то, что она помогла ему в борьбе с домовладельцем и написала письмо его высокомерному брату. Мне приходится приподнимать валики жира, чтобы добраться до ее складок, и даже мыть ее гигантскую задницу, и сиськи, и подошвы ее твердых хрустящих ступней, и ее пальцы ног, которые переплетаются друг с другом. Затем мне нужно вытереть три дюйма воды на полу в ванной, чтобы она не поскользнулась и не упала, потому что «это был бы конец, мой друг»[8], как она говорит. Затем я вытираю ее, расчесываю ее мягкие белые младенческие волосы и заново втыкаю в них невидимки, чтобы убрать их от лица, потому что мама сделала ей нелепую модную стрижку под названием «волнистый серебристый боб», которая лезет ей в глаза. Потом надо вставить слуховые аппараты обратно ей в уши – я ненавижу это делать, потому что их нужно заталкивать изо всех сил, и мне кажется, что я причиняю ей боль, хотя она говорит, что это не так. И я должна помочь ей надеть чистое хлопковое белье – мне всегда приходится говорить, чтобы она положила руку мне на спину для равновесия, чтобы не опрокинуться, пока я скрючиваюсь у ее ног, пытаясь просунуть их в дырки трусов, – потом идет спортивный костюм или брюки карго, которые ей нравятся, потому что в карманы помещаются все ее обезболивающие, нитроспрей и детектив, который на этой неделе называется «Недруг», и дополнительные батарейки для слуховых аппаратов. Затем я нахожу ее красные войлочные тапочки и очки, которые протираю краем футболки, подышав на них, и клею ей на руку свежий нитроглицериновый пластырь, который впрыскивает ей в вены динамит, и держу ее за руку всю дорогу, пока мы идем до кровати медленным-медленным шагом, потому что у нее кружится голова из-за жары в душе и напряжения от хохота.
Когда бабуля начинает храпеть, я иногда выкуриваю сигарету из маминой пачки, которую она хранит в верхнем ящике комода на тот чертовски славный день,
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
